– Ясновидение – это что! – усмехнулся Квентин. – У нас есть один молодой медиум, который запросто беседует с мертвыми. Если хочешь, я тебя при случае с ним познакомлю.
– Что ж, это и правда любопытно…
– Этот молодой человек просто дьявольски талантлив и, как правило, добивается успеха. К сожалению, сотрудники обычных подразделений до сих пор относятся к нашим методам с некоторым недоверием, с которым они не в силах справиться, несмотря на наш впечатляющий послужной список. Вот почему хотя мы и именуемся «специальным отделом», который применяет в своей работе «нетрадиционные методы расследования», мы тем не менее стараемся максимально использовать обычные полицейские приемы.
– Вы, стало быть, притворяетесь обычными копами, которым везет больше, чем другим? Готова спорить на что угодно, что, если вы в три дня раскрываете какое-нибудь дело, потом вам приходится тратить не меньше недели, чтобы придумать правдоподобное объяснение тому, как вы все узнали.
– И это зачастую бывает гораздо труднее, – признал Квентин.
– Я вас очень хорошо понимаю, – заверила его Мэгги. – Кстати, почему вы все это мне рассказываете? Может быть, по-вашему, я тоже экстрасенс?
– Мы решили раскрыть наши карты, – сказала Кендра, – так как из опыта нам хорошо известно: независимые эсперы охотнее идут на сотрудничество, если убедить их, что мы способны понять их как никто другой.
Мэгги покосилась на Джона, но он сохранял на лице непроницаемое выражение.
– По правде говоря, со столь ярко выраженными способностями мы еще никогда не сталкивались, – спокойно продолжила Кендра. – В нашем подразделении есть эмпат, но он гораздо слабее тебя.
– Кроме того, его способность сопереживать имеет несколько иную направленность, – добавил Квентин. – Скажи, Мэгги, ты действительно реагируешь только на жестокость и насилие?
Мэгги долго молчала, ей не хотелось говорить об этом. Наконец она пожала плечами и сказала:
– Я действительно очень чувствительна к любым проявлениям жестокости, но, быть может, это оттого, что на протяжении многих лет мне приходилось иметь дело исключительно с такими эмоциями. Когда я сосредотачиваюсь, я ощущаю и другое, но не столь отчетливо.
– То есть, – не скрывая сочувствия, сказал Квентин, – каждый раз, когда ты сталкиваешься с болью, страданием, унижением, ты переживаешь, как будто несчастье произошло с тобой?
Мэгги кивнула.
– Сразу после допроса потерпевшего мне действительно кажется, что беда случилась со мной. Я бываю совершенно разбитой, и физически, и эмоционально, однако в большинстве случаев мне достаточно десяти-двенадцати часов сна, чтобы снова прийти в форму.
– Иными словами, – вмешалась Кендра, – ты устанавливаешь с жертвами тесный эмоциональный контакт, ты заставляешь их заново переживать то, что с ними случилось. Быть может, именно это и дает столь ярко выраженный психотерапевтический эффект.
– Отчасти да, – согласилась Мэгги. – Но иногда я обнаруживаю, что потерпевшие переживают происшедшее с ними не так остро, как можно было бы предполагать. Такое впечатление, что их мозг как бы сглаживает острые углы, притупляет боль… Но бывает и так, что чужие эмоции буквально захлестывают меня и мне приходится прилагать огромные усилия, чтобы задавать правильные вопросы и выслушивать ответы. – Она вздохнула. – Что ни говори, мою работу никак не назовешь легкой или приятной.
– Тогда почему ты занимаешься ею? – прямо спросил Квентин.
– А вы? – с вызовом спросила Мэгги.
Квентин слегка улыбнулся.
– Дело в том, что мои способности не доставляют мне никаких неприятных ощущений. Как правило. Иными словами, я, в отличие от тебя, не страдаю. Так почему же все-таки ты продолжаешь принимать в себя чужую боль?
Прежде чем Мэгги сумела обдумать ответ, зазвонил мобильник Джона.
– Очень кстати, – пробормотала она и поймала на себе взгляды обоих мужчин.
Джон поздоровался и некоторое время слушал. Лицо его не дрогнуло, но когда он сказал: «Хорошо, сейчас выезжаем», – в его голосе было что-то такое, что заставило всех насторожиться.
– Что случилось? – спросил Квентин.
– Энди хочет, чтобы мы немедленно приехали в участок, – ответил Джон, пристально глядя на Мэгги. – Томас Митчелл только что получил письмо с требованием выкупа от человека, который похитил его жену.
10
Энди провел Мэгги и Джона в конференц-зал. Там их ждали еще двое детективов. Джон не знал их по именам, и Мэгги, которая была хорошо знакома с обоими, представила ему Скотта Коуэна и Дженнифер Ситон. Потом все сели за длинный полированный стол, на котором громоздились груды бумаг и картонных папок с делами. Джон обратил внимание, что Мэгги как бы обособилась и от него, и от своих коллег, выбрав место между двумя стульями, на сиденьях которых громоздились какие-то пыльные картонные коробки с документами. Ему это очень не понравилось, и, выждав, пока Мэгги устроится, он пересел к ней, решительно составив одну из коробок на пол.
К его удивлению, Мэгги ничего не сказала. Она вообще никак не отреагировала, уставившись на пустую доску для объявлений. Джон понял, что ей не по себе. Еще утром, когда она приехала в отель, он догадался: произошло что-то важное, сильно на нее подействовавшее, но что это могло быть, Джон не знал.
«Быть может, – гадал он, – Мэгги каким-то образом поняла, что ошиблась, когда объявила, что Саманту Митчелл похитил Окулист, а может, ее смутило что-то еще».
– В настоящее время этим делом занимаются еще три детектива, – сообщил новоприбывшим Энди. – Сейчас они проверяют происхождение письма, которое подбросили Томасу Митчеллу. Впрочем, я думаю, это не помешает нам кое-что обсудить. – Он выудил из груды бумаг на столе запаянный пластиковый пакет, внутри которого белел лист бумаги, и протянул Джону. – Скажите-ка, что вы оба об этом думаете?
Письмо было написано крупными печатными буквами на совершенно обычном с вида листе бумаги, вырванном, вероятно, из самого обыкновенного блокнота. Сообщение тоже было простым и лаконичным:
«ЕСЛИ ХОЧЕШЬ СНОВА УВИДЕТЬ ЖЕНУ, ЭТО ОБОЙДЕТСЯ ТЕБЕ В СТО ТЫСЯЧ БАКСОВ».
На оборотной стороне бумаги Джон разглядел несколько пятен. Большинство представляли собой следы порошка для снятия отпечатков пальцев, одно выглядело как размазанная и засохшая кровь.
– Удалось что-нибудь сделать? – поинтересовался Джон, кивком головы указывая на пятна.
– Да, эксперты сумели получить два довольно отчетливых отпечатка. К счастью, когда Митчелл получил эту бумажку, с ним в доме был один из наших людей, так что с письмом обращались по всем правилам. Мы уже проверяем отпечатки, но результатов пока нет. Впрочем, мы только начали.
Джон еще раз осмотрел записку с обеих сторон и передал Мэгги.
– Интересно, он дурак или просто любитель? – проворчал он.
