как солнце среди свечей, хотя он-то как раз не так уж много сделал для победы.
Британцев это раздражало.
— Нам что, так и сидеть, слушая этот вздорный шум? — спросил Кай. Третий бард только что начал пространный пересказ битвы, в которой ирландцы играли главную роль, а британцы не упоминались вовсе. — Они же ерунду рассказывают, Мирддин.
— Просто хвалят своего короля, — ответил я. — Он же их кормит.
— Так они же его перехваливают! — вставил Бедивер. — А это неправильно.
— Они обкрадывают Верховного Короля и все отдают Конэйру с его отпрысками, — пожаловался Лленллеуг. — Сделайте что-нибудь, лорд Эмрис.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? Это право Конэйра. Это его барды, и это, в конце концов, его крепость.
Все трое надулись. Так что я не сильно удивился, когда Кай дождался окончания хвалебной песни, вскочил и закричал:
— Друзья! Мы наслаждались пением ирландских бардов. Но вы бы сочли нас, британцев, скупой и жадной расой, если бы мы не сказали вам, что под этой крышей сидит Истинный Бард, сокровище Инис Прайдейна. — Он повернулся и протянул ко мне руку. — И этот человек — Мирддин ап Талиесин, главный бард Британии.
— Что, в самом деле? — громко вопросил Конэйр. Он уже слегка одурел от славословий и выпивки, а в этом состоянии он обычно становился буен. — Ну, поделитесь вашим сокровищем. Спой для нас, Бард Британии!
Все начали стучать по столу, требуя песню. Бедивер позаимствовал у ближайшего барда арфу и вручил мне.
— Покажи им, — шепнул он, передавая арфу. — Пусть знают, на что способен Истинный Бард.
Я посмотрел на инструмент, прикидывая, что бы им спеть. К этому времени толпа изрядно разогрелась. В зале стоял грохот от чаш и кубков. Пожалуй, не стоит тратить свой дар в такой неподходящей аудитории. Я передал арфу Бедиверу.
— Спасибо, — сказал я ему, — но не мне сегодня петь. Это торжество принадлежит Конэйру, и с моей стороны было бы неправильно умалять славу, которую он по праву завоевал.
— По праву? — Бедивер нахмурился. — Ты с ума сошел, Мирддин? Если кому и положена слава, так это нам, а не Конэйру. — Он снова протянул мне арфу, но я опять отказался.
— Ну, ты и упрямый, Мирддин!
— В другой раз, Бедивер, — успокоил я. — Будет и у нас ночь для пира. А пока пусть они поют.
Бедивер понял, что ему меня не убедить, и вернул инструмент владельцу. Кай посмотрел на меня с крайним неодобрением, но я не обратил на него внимания. Народ понял, что петь я не собираюсь, и праздник как-то сам собой закончился. Воины расходились по своим спальным местам.
На следующее утро незадолго до рассвета Артур отправил Кая и Бедивера с небольшим отрядом к берегу, наблюдать за тем, чем заняты вандалы. Мы хорошо выспались и встали еще затемно. Я заметил надменную самоуверенность воинов Конэйра — они хвастались и громко смеялись, точили клинки и чинили упряжь. Артур тоже обратил на это внимание.
— Дайте им один раз победить в несложном сражении, и они решат, что завоевали мир. — Он мрачно улыбнулся. — Зря они думают, что это всегда будет так просто. Но не мне их отговаривать. Скоро сами поймут.
Бедивер и Кай вернулись.
— Кабан со своим выводком уходит, — доложили они.
— В самом деле? — изумился Конэйр.
— Так, господин, — ответил Кай. — Большинство кораблей уже ушло.
— Остальные как раз сейчас выходят из бухты, — добавил Бедивер.
— Ну, я так и думал! — Конэйр разразился кудахтающим смехом. — Рассчитывали на легкую добычу, а как поняли, что мы будем сражаться, так сразу намылились куда подальше.
Гвенвифар, сидевшая рядом с Артуром, повернулась к нему.
— Как думаешь, что это значит?
— Пока не могу сказать, — он покачал головой. — Надо самому посмотреть.
Мы оседлали лошадей и отправились к утесам над заливом. Море и в самом деле покрывали черные паруса уходящих кораблей вандалов. Последние как раз покидали бухту, держа курс обратный тому, которым пришли.
— Видите! — торжествующе провозгласил ирландский король. — Не скоро они забудут радушный прием, оказанный им у очага Конэйра Красной Руки.
— Вижу, — задумчиво протянул Фергюс. — Только вот думаю, а куда это они идут.
— Мне тоже интересно, — кивнул Артур. — И я хочу выяснить. — Он подозвал к себе Лленллеуга; они тихо переговорили. Ирландец кивнул и уехал.
Мы вернулись в Рат Мор. Отдыхали. Ждали возвращения Лленллеуга. Я немного поспал после полудня, а разбудил меня свежий ветер с моря. В зале было тихо.
Когда я вышел во двор, меня окликнул Бедивер.
— Мирддин! — он встал со скамейки перед залом и быстро подошел ко мне. — Я ждал тебя. Артур просил тебя прийти, как только ты откроешь глаза.
— Лленллеуг вернулся?
— Нет. Думаю, именно поэтому Артур и хочет тебя видеть.
Я повернулся к залу, но Бедивер остановил меня.
— Не туда. Там Конэйр, и он изрядно перебрал. За ним Кай присматривает. Медведь у себя в хижине.
Мы быстро подошли к домику, где поселились Артур и Гвенвифар. Бедивер наклонил голову и протиснулся через воловью шкуру.
— Медведь, я привел... — начал он, потом резко замолчал и попятился.
Засмеялась Гвенвифар, потом Артур крикнул:
— Все в порядке, брат, между нами нет секретов.
Бедивер взглянул на меня и пробормотал:
— Ну, раз нет, значит, нет.
— Входите, — попросила Гвенвифар. — Входите, оба. — Ее веселый голос напомнил мне о родной Ганиеде, и воспоминание стрелой пронзило сердце. Ганиеда, любимая, однажды мы снова будем вместе.
Мы вошли в хижину. Гвенвифар завязывала шнуровку и поправляла одежду; волосы у нее были в полном беспорядке, по губам бродила довольная улыбка. Артур лежал. Он приподнялся на локте и предложил располагаться прямо на полу.
— Мог бы сказать, чтобы я немножко повременил, — сказал все еще красный от смущения Бедивер.
— А ты мог бы сказать, что пришел, — со смехом ответил Артур.
— Дорогой Бедивер, — тихо сказала Гвенвифар, — никто ни в чем не повинен. Забудь.
— Лленллеуг не вернулся? — спросил Артур.
— Нет.
— Вот этого я и опасался, —
