Это наша кровь льется на землю и для нас война не всегда похожа на развлечение. Еремей твердит мне, что я чего-то не понимаю, что я прожил две сотни лет и не обрел и толики мудрости. Однако я видел столько напрасных жертв, что уже не верю в добродетель богов, каких бы то ни было. Ни новых, ни старых, ни белых, ни черных. Никаких! И если я еще могу смириться с богами, что поставлены на властвование над моею родной землей до моего рождения, а им уже хватило жертв, то нового, столь жадного, я принять не смогу, и лишь поэтому я встаю на тропу войны. Но за что мне любить богов, саму их суть? Нет, Паша, я не почитаю богов, как полагает доброму сыну своей земли, за что я и порицаем даже моими друзьями, однако, вряд ли кто-то сможет убедить меня в том, что я не прав.
Речь Белогора была преисполнена чувств, лицо к концу речи утратило краски ярости, но тем не менее грудь продолжала глубоко вздыматься, а глаза пылать гневом и решимостью.
Как бы это ни было странно, но Паша не испугался такого настроя Белогора, чего нельзя сказать о Любаве и Яне, эти двое, казалось, желали вжаться в стол.
Теперь Паша задумался сам, так и не прокомментировав слова Белогора. Впервые за последние дни он обнаружил себя полностью расслабленным и уверенным в себе. Теперь, попивая чай, у него было время подумать о мире, в который он попал и о своем месте в нем. Ему было абсолютно непонятно, почему здешние божества имели столь схожие имена с теми, что он слышал на уроках истории, но многое другое никак не сходилось. К однозначным выводам придти не удалось, слишком мало было информации в Пашином распоряжении.
«Мне предлагается бороться здесь с верой во Христа?»: задался он вопросом, допивая чай. Ответ пришел сам по себе, как будто извне в голову стукнула мысль: «Да».
Паша не мог назвать себя верующим, также он не мог назвать себя атеистом. Ему хотелось верить в то, что бог есть, что он видит и слышит людей. Но он прекрасно понимал, что религия, со всей глупостью ее обрядов, сторонников и служителей, извалявших суть веры в мерзких отходах своих неутолимых потребностей, никак не соприкасается с самим божеством.
Он не любил посещать церковь, где могли найти приют лишь изувеченные слепой верой люди, что были готовы растерзать каждого, кому их же бог дал возможность размышлять, изучать мир и видеть чуть больше, чем принято у них.
Его смущали священники, увешанные крестами из золота, твердящие о скромности жития. Скромно приезжая на работу на джипе дорогой модели, такой священник олицетворял собой истинное предназначение религии. И ездят они именно на работу.
И только сейчас Павел понял, что божество в этом виновно ровно настолько, насколько и человек. Если божеству нет дела, как его имя используется человеком, то уж и ему, Паше, тоже нет никакого дела до этого бога. А значит, нет ничего постыдного в том, чтобы встать против него.
Как раз в момент последнего умозаключения волхв вернулся в помещение. Дальнейшего Паша никак не ожидал. Он уже бывал в бане, но не до конца понимал, как происходит процесс общей помывки. А помывка была действительно общей.
Без какого-либо стеснения все пять человек абсолютно голыми зашли в баню и принялись мыться. Нетрудно представить, что произошло с Пашей, узревшим нагую Любаву. Раскрасневшись, он отвернулся, но необратимая сила заставляла его оборачиваться вновь и вновь. И хоть его пыл слегка поубавили непривычные для женских ног волосы, Любава все равно оставалась крайне желанной. Остальные, казалось, не чувствовали никакого возбуждения, хотя Паша заметил, как Ян посматривает на девушку.
Смирившись с происходящим, Паша решил быстрее закончить процесс омовения. Наскоро натершись и неуклюже облив себя из ушата водой, он пулей выбежал в предбанник. Так же быстро оделся и вышел на улицу. Никто не заметил его странного поведения, однако Павлу все равно было не по себе.
Волхв определил Паше и Яну место проживания в той самой комнате, где недавно странник очнулся после стычки с разбойниками на рынке. Их вещи, трофейное оружие и доспехи расположились в шкафу у стены. Белогор не стал забирать ранее подаренное копье, хоть и сказал, что в ближайшее время оно не пригодится, так как тренироваться они будут деревянным оружием.
С утра, как и было оговорено вечером, Паша и Ян приступили к тренировкам. Суть заключалась в выполнении физических упражнений вкупе с постоянно появляющейся работой по хозяйству. И без того замученный Паша был окончательно добит двухчасовым размахиванием тяжеленным деревянным мечом. Причем удар он выполнял всегда одинаковый, как и сказал Белогор. Любава же в это время изучала грамоту с волхвом. Ян, как оказалось, умел и писать и читать, имел представление о математике и географии. Он происходил из богатой семьи, которая вмиг разорилась в результате набега кочевников. Тогда им пришлось искать счастья подле столицы княжества, где было безопаснее, но уже не так роскошно. Теперь у Яна было неполное образование, пустые карманы, но необоримая воля вернуть семье доброе имя и богатство. Правда, путь Ян выбрал странный – стать воином. Зато выполнению этой задачи он подходил с особым усердием.
С каждым взмахом меча Паша приговаривал сам про себя ободряющие фразы, иногда поглядывал на Яна, который, казалось, не чувствует усталости вообще. Сильно помогало устоять на ногах и не бросить все к чертям наличие желания стать сильнее, приобщиться к воинской культуре.
Раньше он никогда не стремился иметь красивое рельефное тело с буграми мышц, точнее, ему всегда хотелось такое тело, но перебороть лень он не мог. Но теперь, когда его жизнь несколько раз оказалась под угрозой и его спасала лишь невероятная удача, Паша принял твердое решение – пройти сквозь стену лени и научиться себя защищать.
После обеда и короткого отдыха учебное место менялось. Паша приходил в дом, где он и Любава обучались у Еремея колдовству. Ян же неустанно продолжал заниматься с Белогором, который обучал его не только бою с оружием, но и кузнечному делу. Рассказывал о видах оружия, способах заточки и ухода за оной. Таким образом, Паша еще в первый день понял, что их готовят быть одной командой с выделенными обязанностями, в какой-то момент Паша начал ощущать себя героем компьютерной игры на начальных уровнях.
Если Любаву волхв обучал знахарству, изготовлению зелий и мазей, изучению трав, пока Ян и Паша размахивали деревянными
