каким-то наивным удивлением говорит Александр, держа меня в объятиях и любуясь так откровенно, что я краснею.
Улыбаюсь ему в ответ.
Мне нечего сказать.
Наверное, я тоже.
Только никак не получается забыть, что три месяца работы няней по контракту скоро закончатся.
И кто мы тогда будем друг другу?
Он ничего об этом не говорит, а я не спрашиваю.
Вечером мы все вместе ужинаем, Александр уходит в кабинет работать, а я укладываю Дину. Читаю ей «Путешествие Голубой Стрелы» — один из моих подарков, но мы не успеваем перелистнуть и двух страниц, как она засыпает.
Возвращаюсь к себе, чищу зубы, принимаю душ, переодеваюсь — и задумчиво стою посреди комнаты у застеленной кровати.
Потому что мы как-то без обсуждений решили, что я остаюсь на ночь, но было ли это приглашение продолжить вчерашнее?
И не слишком ли навязчиво будет заявиться к Александру в спальню?
Он сам разрешает сомнения, распахивая дверь в комнату и с порога подхватывая меня под бедра. Обвиваю его ногами за пояс, руками за шею и впиваюсь в губы, едва сдерживая восторженный визг.
Не слишком. Не слишком!
Только радость не может длиться вечно. Иначе было бы скучно, не правда ли?
Позволив нам от души насладиться праздником, темная туча наползает на полянку с розовыми единорогами уже на второй день января.
45
— Лара… — пробивается сквозь сонную негу, из которой так не хочется выползать. — Ла-а-ра-а-а-а…
— М-м-м-м…
Под одеялом на моей коже — нежные руки, невесомые поцелуи щекочут шею.
Глаз не открываю.
Не хочу.
Две бессонных ночи подряд и много-много сладких ласк.
Я пюрешечка. Со сливками и мускатным орехом. Оставьте меня лежать на тарелочке.
— Открывай глаза, счастье мое, — низкий шепот на ухо.
— Не хочу-у-у-у-у… — переворачиваюсь на живот, тыкаюсь в разные стороны, нахожу ту, где рядом горячее тело и ползу туда.
Утыкаюсь носом в подмышку, закидываю ногу на бедро Александру и продолжаю сопеть.
— Ленивая принцесса… — с нежностью говорит он, зарываясь пальцами в мои кудряшки. — Но вставать надо. Скоро проснется Дина, и нам влетит!
— Ну и пусть… — бормочу я сонно.
— А как же психологическая травма для ребенка? Шок? Проблемы с доверием?
— Ничего не знаю, — я подтаскиваю к себе одеяло и накрываюсь с головой, не забывая обнимать Александра.
— Так мне же влетит, не тебе! — сообщает он, стаскивая одеяло обратно.
— Ага!
Александр тяжело вздыхает, подхватывает меня и затаскивает к себе на колени. Осторожно убирает с лица пряди волос, скользит губами по виску и целует в уголок рта.
— Что ты хочешь взамен? — спрашивает он. — Хочешь, кофе сварю? Круассаны закажу? Могу попробовать сделать тосты с авокадо, как ты любишь. Все, что угодно, прежде чем Дина проснется и обнаружит, что мы ее не слушаемся.
— М-м-м-м… — приоткрываю глаза и смотрю ему в лицо.
Любуюсь непривычной мягкостью черт и полуулыбкой.
— Нам сегодня на елку идти… — начинаю я издалека. — К двенадцати…
— Так тем более нужно вставать, пока вы платье выберете, пока поедите… Ну что ты хочешь?
— Отведи ее сам на елку! — я переворачиваюсь и висну у него на шее, покрывая поцелуями небритую щеку.
— А ты?
— Я пока к бабушке съезжу поздравить, а потом сразу вернусь!
— Обещаешь?
— А ты согласен? — я аж привстаю, потому что, конечно, даже не предполагала, что Александр согласится сам! один! вместо меня! отвести Дину на елку.
— Ну как я могу отказать красивой голой женщине в моей постели?.. — урчит он куда-то мне в шею, вовсе не собираясь вставать, даже наоборот…
— Эй, сейчас Дина все-таки проснется! — тяну его за волосы, чтобы посмотреть в прекрасные и наглые светлые глаза.
Мы все-таки встаем — кофе варю я! — и принимаем приличный вид до того, как Дина врывается на кухню и начинает требовать блинчиков с ананасовым джемом, потому что их захотел заяц Ой.
— Он сроду не пробовал ананасовый джем, как он может его хотеть? — сомневаюсь я.
— Вот и хочет попробовать! — отрезает она, и ответить на это нечего.
Услышав, что на елку ее поведет папа, Дина так радуется, что я бросаю на Александра укоризненный взгляд. Давно надо было догадаться, что она хочет проводить с ним больше времени.
Зато в честь такого праздника наряд она выбирает мгновенно и только слегка капризничает, пока я делаю ей прическу. Машу вслед «роллс-ройсу», увозящему отца с дочерью и отправляюсь отдавать свои родственные долги.
Бабушка быстро клюет меня поцелуем в щеку, распаковывает наборы чаев, палантин и духи, сдержанно им радуется и тут же приступает к пересказу сплетен. Алевтина Николаевна, оказывается, уже завела в пансионате ухажера! А вот самой бабушке никто не нравится, все слишком старые, поэтому она флиртует с докторами, но не забывает держать ушки на макушке и следить, кто из остальных обитателей с кем чаще гуляет по маленькому сосновому бору на территории и садится рядом в столовой.
Домой я немного опаздываю, потому что забегала за пирожными. Ну и оказывается, что половина Петербурга тоже решила на второй день нового года изменить оливье с эклерами, поэтому в крошечном магазине полно народу.
В квартиру залетаю с мороза, с шуршащими пакетами, еле успею размотать шарф — так не терпится похвастаться.
— Саш, я вкусняшек купила на вечер! — кричу еще из коридора. — Чур, мне все, что с шоколадом! Динка, а тебе малиновые!
Но на пороге гостиной замираю, только на последнем шаге ощутив присутствие чужих людей. За столом с Александром сидит та самая мама Артемия. С мужем.
Сам Артемий — на диване вместе с Диной, но уткнувшись в планшет, не обращая на нее внимания.
Хочу отступить в коридор, пока есть возможность, но Саша говорит:
— Представляешь, встретили на елке знакомых. Ты же помнишь Люду и Юру? Они были у нас в гостях перед Новым Годом.
— О, это ваша няня! Лариса, да? — приторно улыбается Люда. Ее муж на меня даже не смотрит в мою сторону, увлеченно наворачивая салат из тарелки. — А что ж не она девочку на праздник отвела? Вот, кстати, хотела сказать, что ребенок таскает с собой этого ужасного грязного зайца! К лицу его прислоняет! Вы бы озаботились вопросом, Лариса!
Александр встает из-за стола и подходит ко мне, обалдевшей от такого наезда на зайца Ой.
Обнимает меня за талию и поворачивается к Люде.
— Это не моя няня, — говорит он. — Это моя невеста.
Вот тут и Юра отрывается от своей миски с салатом и переглядывается с женой.
Та чуть не роняет вилку на скатерть.
— Как так? — удивленно говорит
