папе на Новый Год.
И надпись точь-в-точь: «С новым годом, самый любимый папочка в мире!»
Александр строго смотрит на меня.
А что я?
Развожу руками — чудеса случаются не только под Новый Год.
Особенно, если помнить, в каком магазине мы покупали эту чашку в первый раз.
Александр
Шесть утра. Рассвет.
Я стою у окна со стаканом воды со льдом — от одного глотка аж ломит от холода зубы! — и смотрю на залитый розовым солнцем город.
Думаю о будущем.
Совсем недавно удалось продать квартиру на канале Грибоедова. Хорошее место, «золотой треугольник», удобное расположение, знаменитый дом. Все отлично, только… как в том анекдоте — место проклятое. Я не суеверен, но лучше нашей новой семье начать свою историю в другом месте. Где не осталось никаких мрачных воспоминаний и не живут слишком любопытные соседи.
Пока мы живем в отеле, но завтра я преподнесу девчонкам сюрприз — квартира уже готова. С видом на Неву — чтобы любоваться фейерверками прямо из окна. Там много места — и для гостей, и для детей. Второй свет в гостиной, терраса, даже бильярдная. Всегда мечтал иметь бильярдную, но почему-то думал, что это чересчур.
Откладывал на потом.
Больше никакого «потом» не существует. Я именно там, где хочу быть. С Ларой и Диной.
Самый большой страх — потерять их. И я сделаю все, чтобы он не сбылся.
Сзади доносится негромкое жужжание. Отхожу от окна и поднимаю телефон, на беззвучном режиме ползающий по полированному столу.
На экране вызов от Лары.
Что она хочет мне сказать в шесть утра в день нашей свадьбы?
Ночуем мы на разных этажах отеля, как положено, чтобы жених не видел невесту в свадебном платье. Но разве эта женщина способна следовать традициям?
— Что случилось? — спрашиваю мягко, но сердце тревожно ноет.
— Через пять минут на пожарной лестнице между пятым и шестым, — быстро говорит она шепотом и отключается.
На лестнице прохладно, и я ежусь от сквозняка.
Лара подбегает ко мне босиком, в одной лишь длинной футболке, становится на цыпочки и целует в висок. А потом протягивает что-то маленькое и узкое. Я осторожно беру это двумя пальцами, не сразу сообразив, на что оно похоже.
И вижу две ярко-красные полоски.
— Ты чего босиком бегаешь! — сержусь я, пока мозг проворачивает все шестеренки, пока они не совпадают. — Ну-ка марш обратно в номер!
— Саш…
— Марш, я сказал!
Лара взбегает на несколько ступенек и повисает на перилах, жадно вглядываясь в мое лицо.
Спрашивает:
— Ничего не скажешь?
— Скажу. Сейчас. Все скажу.
Сажусь на ступеньки, потому что ноги перестают держать.
Она спускается ко мне, шлепая босыми ступнями, и я затаскиваю ее к себе на колени.
Зарываюсь лицом в кудряшки и обнимаю изо всех сил.
— Нам нужен второй «роллс-ройс», — говорю я глухо.
— Зачем? — она вертится в моих руках, но я не отпускаю, грею ее.
— Чтобы у второй дочери тоже было личное звездное небо.
— Справедливо, — соглашается Лара, поразмыслив несколько секунд.
Мысли в голове прыгают цирковыми блохами — обгоняют друг друга, скачут через голову и кувыркаются.
— Няню найдем для Дины?
— Как-то глупо, — возражает Лара. — Нормально мы с ней справляемся пока.
— Ей скоро в школу, — напоминаю я. — Надо водить туда, делать вместе уроки. А у тебя твоя работа. Не будешь же все время отпрашиваться. Или меньше работать.
Лара вздергивает голову и некоторое время смотрит мне в лицо с изумленным выражением.
— Что? — спрашиваю я.
— Ты не предложил уволиться!
— Ну я же знаю, что ты любишь то, чем занимаешься, — недоуменно качаю я головой. — Тут проблема в том, что тебе нужно будет больше свободного времени. Но к себе я тебя точно не возьму, даже не надейся!
— Меня Егор и не отпустит.
— Да ладно?
Насколько я знаю Егора Иноземцева, которому я когда-то и сосватал Лару после нашего контракта, он всегда придерживался лозунга «Незаменимых людей не бывает!»
— Да, так и сказал, — кивает Лара. — Что если ты когда-нибудь допрешь, что тебе тоже нужен такой специалист, он меня не отпустит. Я ему дороже отношений с тобой.
— Я буду ревновать! — рычу я, сжимая ее талию руками.
Пока еще тонкую талию. Пока.
Хорошо, что сегодня она станет моей женой и все, что дальше будет происходить с ней — будет моя ответственность.
— Саш! Ты серьезно? Это мой начальник, и он это говорил про мои профессиональные качества!
— Да-да, я помню, — хмурюсь я. — Роберт за тобой тоже ухаживал, потому что был благодарен за Дину. Помнишь? Мне интересно, сколько мужчин опускали руки, когда понимали, что ты их никогда не увидишь иначе, чем друзьями и коллегами, хотя они уже из кожи вон вылезли, чтобы показать свой интерес! А потом ты говоришь, что никому-то ты не нужна!
— Перестань! — стучит меня по груди ладонями.
— Только мне.
— Тебе как нянька для Дины! — мстительно заявляет она, мотая головой.
— Замолчи уже, — ворчу я, находя в ворохе мечущихся кудряшек ее губы и накрывая их своими.
Целую ее. Теплую. Растрепанную. Искреннюю. Сильную. Яркую. Нежную. Мою.
Прекрасную женщину, которая скоро подарит мне еще одно невероятное счастье. Не представляю, где любовь ко второй дочери поместится во мне, но если надо будет — отращу второе сердце, чтобы всем было вдосталь места.
— Что, если у нас ничего не получится… — тихо шепчет Лара, пригревшись у меня на коленях и устроившись так уютно, будто пожарная лестница пятизвездочного отеля — лучшее место для семейного совета.
— Получится, — твердо говорю я. — Ни разу не было, чтобы у меня что-то не получалось.
— Ты еще говорил, что ни разу не ошибался с прогнозами, а со мной…
— А с тобой — другое. Тебя не спрогнозировать. Но в наших отношениях все зависит только от тебя и от меня. И если мы хотим, чтобы все получилось — все получится. Гарантирую.
— Знаешь, — говорит она, глядя сияющими глазами мне в лицо. — Иногда есть и плюсы в твоей упертости…
И я снова ее целую, потому что невозможно устоять, когда у тебя в руках такая теплая женщина. И снова целую. И снова. И так до тех пор, пока нас не находят обеспокоенные устроители торжества и не разгоняют по номерам одеваться к свадьбе.
Конец
