права указывать нам, как жить!"
В какой-то степени я даже рада, что чары Макара на время отступили. И я снова стала видеть, насколько прекрасный человек Матвей — добрый, чуткий, честный. В конце концов, он сдержанный и обходительный, не то, что этот расписной малолетний гопник.
"Да что я вообще в нём нашла? Как могла думать, что влюблена в него? Идиотка!"
Злость кипит во мне, как вода в чайнике, кажется ещё минутка, и раздается свист на всю квартиру.
…
Когда вещи уже собраны, мы выходим в гостиную, где Макар снова на своём диване, тупо смотрит в экран.
— Ну что, братишка, пока? — с грустью в голосе говорит Матвей.
Макар, который уже успел надеть штаны, встаёт, и заключает брата в объятия. Мне на секунду кажется, что в глазах у него блестят слёзы.
— Пока бро. Я буду скучать, — он похлопывает брата по спине, будто желая скорее прекратить объятия, потом присаживается на корточки, и треплет Оскара по загривку. — Пока, морда, за тобой тоже буду скучать… Только не за шерстью, и слюнями… И твоим пердежом, — потрепав пса по голове ещё раз, он возвращается на диван, и даже не смотрит в мою сторону.
— С Алиной не попрощаешься? — мягко спрашивает Матвей.
— Прощай Алиночка, — цедит Макар сквозь зубы, и одними губами добавляет. — Сука, — показывает мне средний палец, и с холодным выражением лица отворачивается к телевизору.
Всё, что я могу сделать, это пулей вылететь из квартиры, чтобы не разреветься во весь голос.
ГЛАВА 35. ПЕРЕЛОМНЫЙ МОМЕНТ
Прошло уже больше двух недель с того дня, как Матвей переехал ко мне. Как ни странно, период его адаптации к новому помещению прошёл довольно быстро. Мы смогли организовать пространство так, чтобы комфортно было всем.
Кажется, эти две недели были лучшими в моей жизни. Происходящее было похоже на сплошной медовый месяц. Всё свободное время мы проводили друг с другом, и всё равно не могли насытиться.
Вечерами мы делали те маленькие бытовые вещи, которые превращают чужих людей в семью. Ходили за покупками, готовили необычные блюда, ужинали под аккомпанемент нашего общего плей-листа.
А ночи были полны страсти, наслаждения и нового знакомства друг с другом. Дома, когда не нужно сдерживаться и прятаться, я смогла наконец-то раскрыться. Теперь я знаю, что такое спонтанный секс в каждом уголке квартиры. Однажды я делала омлет, получая оргазм прямо у плиты, и чёрт с ним, что блюдо немного подгорело.
Вечерами мы гуляли вместе с Оскаром в близлежащем парке, держась за руки, и болтая обо всём на свете. За это время я почти полностью забыла о своём болезненном увлечении по имени Макар. Написала ему только один раз, когда на мой счёт зашли деньги. На моё сообщение Макар ответил только сухое: "Ок". И больше ничего…
К огромному удивлению и счастью, денег оказалось не только не меньше, но и на миллион больше. На все вопросы юрист отвечал, что такова воля его клиента, и я получила то, что мне причитается. Телефон Макса был всё время вне сети. Он лишь однажды вышел на связь в ВатсАпе и написал короткое, но тёплое сообщение: "Не благодари, Аля. Эти деньги твои по праву. А небольшой бонус — это подарок. Пусть это будет мой вклад в твоё счастье."
О процессе подготовки к лечению я узнавала только от Матвея. Скоро его должны были положить в клинику на карантин. Я одновременно ждала, и страшилась этого момента, понимая, что ваша жизнь точно не будет прежней.
Накануне назначенного клиникой дня госпитализации мы с Макаром договорились встретиться, чтобы обговорить детали. Для встречи вы выбрали нейтральную территорию — небольшое бизнес-кафе, неподалеку от офиса юриста. Из-за своей тревожности я пришла раньше на двадцать минут. И каково же было моё удивление, когда я увидела Макара сидящим за одним из столиков. На секунду я замерла, чтобы украдкой полюбоваться им.
Он сидит за столиком, подперев лицо рукой, и задумчиво глядит на улицу. Синяки уже сошли. Белая рубашка оттеняет загар. Лицо его грустное и задумчивое, в этот момент он выглядит очень взрослым, лет на пять старше, чем в жизни. Сейчас он как никогда похож на Матвея, сердце сдавливает смутное чувство трепета, смешанного с тоской. Делаю глубокий вдох, и иду к нему навстречу.
— Привет, — здороваюсь я, присаживаясь напротив.
— Привет, — здоровается Макар, слегка приподнявшись со стула.
— Ты рано…
— Ты тоже, — улыбается он, на щеках появляются те самые ямочки братьев Свиридовых.
— Ты уже сделал заказ? — стараюсь говорить буднично, но меню опускаю на колени, чтобы не видно было, как дрожат руки.
— Нет, я особо ничего не хочу. Закажи на свой вкус…
Делаю заказ, и когда официантка уходит, пытаюсь завязать разговор, но он не клеится.
— Как дела?
— Лучше скажи, как дела у вас? У него…
— У него? У Матвея? — зачем то переспрашиваю я, хотя прекрасно понимаю о ком речь.
— Не у пса же, — усмехается Макар, крутя в руках зубочистку.
— Я думаю, у нас всё хорошо. Матвей вроде как счастлив.
— Ясно. Это главное… Я рад, правда, — его лицо выглядит спокойным и каким-то просветлённым, может из-за цвета рубашки, или от произошедших внутренних перемен. — И знаешь… Прости… За то, что наехал тогда на тебя. Это было тупо. И очень по-детски. Меня выбесило, что вы всё решили за моей спиной… Как крысы…
— Прости, мы не хотели тебя обидеть. Просто это наше общее решение, мы всё обсудили с Матвеем.
— До меня дошло, со временем… Но до сих пор не хватает его. Такая пустота, — он вздыхает, и с горечью ломает зубочистку.
— Мне жаль. Но это его выбор, для него это важно. И для меня тоже…
— Ты так много делаешь для него. Теперь нет смысла сомневаться…
— В чём? — спрашиваю я, глядя в красивые, но такие грустные глаза.
— В твоих чувствах к нему, — эти слова ему явно тяжело дались.
— Рада это слышать…
— Ладно, давай сделаем это, — он хлопает в ладони, и потирает руки. — Не верится, что наш слепой крот прозреет…
Больше всего на свете мне хочется сжать руку Макара, почувствовать снова его тепло. Но я убираю руки под стол, едва сдерживаясь от соблазна. Сухо и деловито мы обсуждаем детали оплаты счетов из клинки. И приходим к тому, чтобы все деньги положить на счёт Макара. Ведь он, как родственник, является официальным представителем Матвея.
Весь день мы ездим по деловым вопросам, подписываем десятки документов, в клинике, в банке. Когда всё готово, и мы
