исчерченные морщинами, загрубелые от работы и непогоды, все же не уступали белизной лицу.
– Я вас надолго не задержу. Посидите, пожалуйста.
Фермер Бранд стоял в нерешительности. Его багровая нижняя губа судорожно дергалась.
– Тут ведь дьякон… такие дела скорее по его части…
– Я хочу, чтобы вы остались, – ровно произнесла миссис Ратледж, и Бранд снова сел.
Воцарилось молчание, все четверо как будто прислушивались, ожидая шагов, но не дождались, и через минуту-другую миссис Ратледж снова заговорила.
– Хибара у Леймерова пруда – вот где они встречаются, – произнесла она внезапно.
Босуорту, смотревшему на Сильвестра Бранда, почудилось, что его задубелая кожа на мгновение окрасилась румянцем. Дьякон Хиббен подался вперед; в его глазах зажегся огонек любопытства.
– Они… кто «они», миссис Ратледж?
– Мой муж, Сол Ратледж… и она…
Сильвестр Бранд снова заерзал на стуле.
– Кто такая «она»? – встрепенулся он, словно за миг до того его мысли блуждали где-то далеко.
Миссис Ратледж сидела неподвижно и только повернула к Бранду голову на длинной шее.
– Ваша дочь, Сильвестр Бранд.
Фермер, шатаясь, вскочил на ноги и разразился потоком невнятных слов:
– Моя… моя дочь? Да что вы такое несете? Моя дочь? Да это… это наглые враки…
– Ваша дочь Ора, мистер Бранд, – размеренно выговорила миссис Ратледж.
По спине Босуорта пополз холодок. Инстинктивно он перевел взгляд с Бранда на прыщавое лицо дьякона Хиббена. Оно побелело подобно лицу миссис Ратледж, и глаза горели на нем, как угли среди золы.
Бранд издал смешок – а скорее хриплое карканье, не имевшее ничего общего с весельем.
– Моя дочь Ора? – переспросил он.
– Да?
– Моя умершая дочь?
– Так он говорит.
– Ваш муж?
– Так говорит мистер Ратледж.
Оррин Босуорт слушал, борясь с удушьем; он словно бы очутился в кошмарном сне. Невольно он опять перевел взгляд на Сильвестра Бранда. Как ни странно, лицо фермера, по обыкновению, походило на непроницаемую маску. Бранд встал.
– Это все? – презрительно фыркнул он.
– Все? Вам этого мало? Когда вы оба, ребята, в последний раз видели Сола Ратледжа? – внезапно спросила миссис Ратледж.
Босуорт вроде бы не встречался с ним почти год; дьякон виделся мельком прошлой осенью на почте в Норт-Ашморе, и, по его словам, выглядел Ратледж хуже некуда. Бранд не сказал ничего, но застыл в нерешительности.
– Потерпите минутку и убедитесь своими глазами, а еще узнаете с его собственных слов. Для этого я вас и собрала… чтобы вы посмотрели, что с ним сталось. И тогда вы заговорите иначе, – добавила она, резко повернув голову к Сильвестру Бранду.
Дьякон воздел тощую руку, показывая, что хочет задать вопрос.
– Миссис Ратледж, а супруг ваш знает, зачем вы нас созвали?
Миссис Ратледж кивнула.
– Значит, вы с его согласия?..
Она смерила дьякона холодным взглядом.
– Так надо, я считаю, – сказала она.
У Босуорта снова поползли по спине мурашки. Чтобы отделаться от этого ощущения, он энергично принялся за расспросы:
– Не скажете ли, миссис Ратледж, напасть, о которой вы говорите… в чем она проявляется? Отчего вы подумали?..
Она пристально посмотрела на него, потом потянулась вперед над шатким бисерным столиком. Бесцветные губы растянулись в ниточку презрительной улыбкой.
– Я не думаю – я знаю.
– Да? Но откуда?
Упершись локтями в столик, она придвинулась ближе и произнесла шепотом:
– Я их видела.
В мертвенном свете, проникавшем сквозь снежную пелену за окном, беспокойные глазки дьякона, казалось, заиграли красными искрами.
– Его и покойницу?
– Его и покойницу.
– Сола Ратледжа и… и Ору Бранд?
– Да.
С грохотом уронив стул, Сильвестр Бранд вскочил на ноги и принялся изрыгать проклятия. Лицо его пылало.
– Да это безбожная ложь, враки чертовы…
– Дружище Бранд… дружище Бранд… – запротестовал дьякон.
– Ну вот что, надо мне с этим разобраться. Я желаю встретиться с самим Солом Ратледжем и сказать ему…
– А вот и он, – объявила миссис Ратледж.
Хлопнула парадная дверь, послышались знакомый топот и шорох: перед тем как ступить в священные пределы парадной гостиной, вошедший стряхивал с себя хлопья снега. Потом на пороге возник Сол Ратледж.
2
Свет из смотревшего на север окна упал прямо на лицо Сола, и Босуорту подумалось, что он походит на утопленника, выловленного из-подо льда. «Утопившегося», – добавил про себя Босуорт. Однако в метель свет играет странные шутки с цветом лица человека и даже искажает черты, и это отчасти объясняло, почему Сол Ратледж вместо бодрого и сильного мужчины, каким он выглядел год назад, предстал сейчас разбитым и изможденным.
Дьякон с трудом подыскал слова, чтобы разрядить обстановку:
– Что ж, Сол… похоже, тебе надобно поскорей к горячей печке. Тебя, наверное, знобит?
Эта жалкая попытка ни к чему не привела. Ратледж не двигался и не отвечал. Немой и недоступный, он напоминал выходца с того света.
Бранд грубо схватил его за плечо.
– Слушай, Сол Ратледж, что за мерзкую ложь нам рассказывает про вас жена?
Ратледж остался неподвижен.
– Это не ложь, – ответил он.
Бранд разжал пальцы и уронил руку. Правила приличия его не сдерживали, но вид и тон Ратледжа явно внушили страх и почтение.
– Не ложь? А вы не спятили с ума?
Вмешалась миссис Ратледж:
– Мой муж не врет и с ума не спятил. Разве я не говорила, что видела их?
Бранд снова рассмеялся.
– Его и покойницу?
– Да.
– У Леймерова пруда, говорите?
– Да.
– И когда это было, нельзя ли узнать?
– Третьего дня.
Странная компания умолкла. Наконец тишину нарушил дьякон, обратившийся к мистеру Бранду:
– Сдается мне, Бранд, мы должны разобраться в этом деле.
Бранд погрузился в размышления. Глядя на него, мрачного и оцепеневшего, с пузырьками пены в углах багровой нижней губы, Босуорт подумал, что в нем есть что-то от зверя или от первобытного человека.
– Я разберусь. – И Бранд медленно опустился на стул.
Двое других мужчин и миссис Ратледж не трогались со своих мест. Стоя перед ними, Сол Ратледж напоминал преступника перед судьями – или, скорее, больного перед врачами, взявшимися его лечить. Рассматривая его исхудалое и болезненное, несмотря на темный загар, лицо, выдававшее следы изнурительной скрытой лихорадки, здравомыслящий Босуорт невольно начал склоняться к мысли, что муж и жена все же говорили правду и перед всеми собравшимися воздвиглась некая греховная тайна. Сравнивая нынешнего Сола Ратледжа с тем, каким он был год назад, трудно было отделаться от решительно чуждых рациональному уму заключений. Да, как сказал дьякон, им следовало в этом разобраться…
– Да вы садитесь, Сол, и придвигайтесь ближе, – предложил дьякон, пытаясь вернуться к непринужденному тону.
Жена подтолкнула к мужу стул, и Ратледж сел. Он положил руки на колени, обхватил их смуглыми костлявыми пальцами и застыл,
