к сделкам, особенно тем, которые подтверждены кровью.
— Я бы не смогла отказаться, — топнула я ногой, раздувая ноздри.
— Разве? — нагло ответил мне этот невозможный темный маг, раздражая одним лишь своим присутствием. — Утопи его в пруду, и чары рассеются, — посоветовал он будничным тоном, разворачиваясь и быстро удаляясь в противоположную по тропинке сторону. — Только на лбу останется шрам, напоминающий о нашем обоюдном соглашении. — Прокричал он, не поворачивая головы, а я чудом сдержала порыв запустить булыжником в затылок Вениамину ас Сольду.
Глава двадцать вторая
Разговор накануне нового года
Корделия
Ожидание праздника подчас лучше самого праздника, как ни крути. Так и с приходом нового года в Темном королевстве. Я ждала волшебного действа, надеялась на чудо, хрустящий снег под ногами и фейерверки в небе, реки шампанского и полеты на метле, но получила совершенно иное. Нет, чудеса присутствовали: лепестки цветов в палисадниках, укрытые магическим куполом, выглядели нежными, хрупкими и ранимыми под стеклянной оболочкой, как будто волшебник махнул рукой и заставил время замедлиться, практически остановится. Прекрасные цветущие бутоны с каплями росы распустились и застыли, поражая мой взгляд первозданной красотой, но замершая сказка вызывала в сердце тоску, а не радость и ощущение праздника. И цыеточные гирлянды сияли!
Новый год в Темном королевстве праздновали не так, как на Земле, да и могло ли быть иначе? Первый снег служил колдунам и магам неким знаком, началом отсчета. Двадцать один день жители Дарленда украшали город, фасады зданий, лавочек и торговых площадей. Над улицами парили разноцветные бумажные змеи, выпускавшие в воздух снопы искр, фонтаны извергали шипящие струи серебристого газа, образующего фигуры волшебных существ, населяющих Темное Королевство, от здания Ведовства вела дорога, устланная золотыми ковровыми дорожками, по которым важно расхаживали дракарии, запряженные в парадные колесницы с откидным верхом.
В Академии так же шла подготовка к празднику полным ходом, и адепты носились по коридорам в парадных мантиях, которые положено носить двадцать один день до начала Полуночного бала. Оживление затронуло и самих преподавателей, сокративших лекции и практикумы для того, чтобы оставалось время на репетиции танцев, песнопений и ритуальных постановок, устраиваемых каждый год.
Двадцать один день город стоял на ушах, чтобы накануне праздника умолкнуть, затихнуть, застыть, как лепестки прекрасных цветов, укрытых стеклянным куполом магии.
Пока жители Дарленда готовились к встрече нового года, перестав напоминать мне сумасшедших магов, повернутых на том, чтобы украсить каждый миллиметр светящимися цветочными гирляндами, я грустила. Погружалась в стазис все больше, отходя от двадцати одного дня шума и веселья. Не помогало и отсутствие друзей, потому что Макс и Сафия отбыли восвояси, как только истек их последний месяц пребывания в Дарленде. Я осталась одна, не считая Оливии, которая тоже каким-то чудом все еще жила и работала в ВСМП.
— Не понимаю я этих традиций, — пожала я плечами, оглядываясь по сторонам. С раннего утра в Академии отменили лекции, потому что ровно в полночь адепты, преподаватели и ректор выйдут на улицы Дарленда, чтобы пройти торжественный путь от стен учебного заведения до пещер на окраине города и обратно, мимо Трезубца, мимо резиденции Тердльштатских, снова к стенам Академии.
— А чего тут не понимать? — хмыкнула Оливия, расправляя на груди полы зимней мантии. — Триединая почитается в Темном Королевстве, как и везде, но храмов ей не строят, оттого жители Дарленда и проходят священный путь, каким когда-то в древности якобы прошла сама богиня. По дороге жители отдают почести коронованному правителю и действующему главе ВедоВства, Карателю и стражам, всю ночь стоящим на карауле, поют духам стихий — элементалям и призывают собственные дары к раскрытию и совершенствованию. Я не первый год наблюдаю за этим: целый день Дарленд спит, чтобы в полночь взорваться тысячью голосов. На площадь стекаются все жители от мала до велика, чтобы преклонить колени перед правящей семьей. В этом году сам проклятый кронпринц предстанет перед жителями Дарленда, вот они и попрятали носы по домам, готовятся к худшему.
— Гораций справится, — перебила я Оливию воинственным голосом, но она лишь покосилась на меня и пренебрежительно дернула плечом, как бы показывая, что ей дела нет до всего происходящего.
— В прошлом году король произнес торжественную речь и возглавил процессию, которая медленно двинулась к священным пещерам. Родовитые семьи и важные шишки всегда едут в самоходных повозках, а за ними уже остальные выстраиваются. И затягивается это действо на пару-тройку часов. — Оливия тяжело вздохнула. — И Вениамин ас Сольд, как попечитель Академии Темнейших, в компании ректора, преподавателей, магистров и самих адептов проходит весь путь пешком. Как ты понимаешь, я вынуждена присутствовать, несмотря на мое нежелание. Думаю, его темнейшество Гораций Тердльштатский и тебя припашет, хочешь ты того или нет.
— Но я хочу, — ответила я Оливии, невольно подаваясь всем телом вперед и воинственно сцепляя челюсть. — Почему ты каждую нашу встречу делаешь это? — выпалила я, неприязненно глядя на Оливию.
— Что именно? — натянуто спросила девушка, переминаясь с ноги на ногу. Она ждала, когда Вениамин ас Сольд выйдет от Горация, а я составила ей компанию, потому что в Академии отменили занятия, а безмолвие улиц не на шутку пугало меня, но лучше бы я и вовсе не выходила к ней навстречу.
— Ты каждую нашу встречу доказываешь мне, как тебе здесь плохо, как ужасно в Темном Королевстве, как ненавистна тебе сама мысль о работе в обществе магов и колдунов. Что тебя здесь держит, Оливия?! Почему ты до сих пор не сказала Вениамину, что больше не хочешь на него работать?
— Потому что мое пребывание здесь затянулось, — всплеснула руками Оливия. — Ты хоть понимаешь, что со мной будет, когда темные маги поработают над моим сознанием, мыслями, воспоминаниями? Я стану овощем, Корделия!
Девушка присела, зачерпнула пригоршню снега и растерла им щеки, несмотря на макияж, который поплыл сразу же, как только влага растаяла. Оливия не носила головных уборов, и рыжие волнистые пряди, брошенные ветром прямо ей в лицо, прилипли к щекам, мокрым не только от снега, но и от слез, которые Оливия стоически пыталась сдержать.
— Прости, я не хотела на тебя давить, — попросила я прощения, пытаясь хаотичными движениями рук сгладить напряжение, но Оливия не обращали на меня никакого внимания, шмыгая носом и растирая тушь под глазами.
— Я верила, что однажды Вениамин осознает мои чувства к нему, поймет, что я здесь не только для того, чтобы облегчать ему работу, но и ради него самого, только вот он абсолютно слеп в отношении меня. Заваливает работой и никогда не благодарит, встречает по утрам в кабинете, как своего личного
