пока род Тердльштатских не прервется сам собой. Они и бунт устроят, будь уверена, а потом станут править за спиной Магнуса Дорфа, как того и желали.
— Но я-то тут причем? — развела я руками, пытаясь уложить в голове все услышанное. — Если у Вениамина ас Сольда есть план, который так прекрасно работает, зачем он создает сам себе проблемы? Зачем нашел меня, если подозревал, что я могу излечить Горация?
— А тут дело уже темное, деточка, неизведанное. Умирает волшебный лес, хереет на глазах. Волшебные существа гибнут, ложатся на землю и засыпают мертвым сном, предаваясь вечности, а злобные древние существа пробуждаются от спячки, буйствуют и лютуют. Нарушил Каратель ход вещей, разозлил богиню, а Триединая отвернулась от своего слуги, наказала за бесчинства, творимые им.
— Я не верю, — опустила я голову. — Ни в богиню, ни в ее отмщение.
— А что тут верить, если в тебе огонь ее горит целительский, если ты сама и есть божеский промысел, — ответила Мэйбл, сурово сдвигая кустистые брови. — Ты же сны волшебные видела, девочка? Так, и Вениамин ас Сольд их видел. Обращался он к Триединой, за советом ходил, с мольбой в ноги кланялся, а она ему и подсказала, что в тебе сокрыта сила целительская, что спасешь ты Темное королевство от неминуемой гибели.
— И вам она тоже во сне явилась? — с сарказмом спросила я Мэйбл. — И рассказала о своих планах.
— А что ко мне являться, если я дочь жрецов, видящая, — с мягкой улыбкой ответила мне Мэйбл. — Я о промысле богини все знаю, девочка, только говорить мне нельзя никому, кроме разве что тебя. Я бы и Вениамину ас Сольду помогла, не будь он так жесток и коварен, но вот мне во снах не он явился, а ты. Бегала по улицам Дарленда, призывала меня, умоляла помочь. Твой зов я сегодня и услышала, когда готовилась выйти на улицу да на площадь идти.
— И что же теперь будет? — спросила я Мэйбл, а та пожала огромными плечищами.
— А что будет, того никто не ведает. — Покачала она головой. — Не явится Гораций Тердльштатский на центральную площадь с торжественной речью, сколько бы его не ждали, а Вениамин не найдет своего проклятого друга, как бы не искал. Сломается карточный домик Карателя, который он строил годами, нарушится идеальный ход событий, о котором мечтали отец и сын.
— А что будет со мной? — спросила я Мэйбл дрожащим голосом.
— Этого я тоже не ведаю, — грустно ответила мне женщина. — Останешься пока со мной. Есть у меня высоко в горах домик зачарованный, неприметный, там и поселитесь с Горацием, пока он в себя не придет. Вениамин рано или поздно поймет, что Триединая посмеялась над ним, искать тебя будет, да не сможет. Каратель и сын сильны, да жрецы и дочь их сильнее. Помоги Горацию любовью, исцели от ран душевных и мук телесных, а там видно будет.
Мэйбл поднялась на ноги, кутаясь в шерстяной платок.
— Куда же вы? — спросила я женщину, трясясь от пережитого и от холода.
— На площадь, куда же еще. Полночь скоро, торжественное шествие в честь Триединой и бал по случаю Новогодья.
— Но как вы можете. Горацию плохо…
— Вот ты ему и поможешь, — грозно ответила мне Мэйбл, — друзья у тебя проверенные? Преданные?
Я кивнула головой, вспоминая о Даве и Бояне.
— Тогда, позову их. Найду и приведу сюда после Новогодья, жди. К дару своему обращайся осторожно, бережно, и силы попусту не трать, не разбрасывайся ими. Уверена, Вениамин позаботился, чтобы твой дар не просыпался, как можно дольше, ведь и в Академии Темнейших магистры под его дудку пляшут.
— Вот как, — разочарованно прошептала я, чувствуя, как горечь разливается по венам. — А ведь Дава не зря злился.
Мэйбл не обратила на мои слова внимания, протягивая плед и укрывая другим Горация.
— Дети вы мои, как жаль мне вас, как жаль, — вздохнула она тяжело. — Я же Горация еще адептом помню, жизнерадостным, шумным, веселым. Приходил ко мне в таверну, как только позволяли ему, танцевать любил да девочек моих за бока щипать. — Она добродушно улыбнулась и покачала головой. — А после времена настали темные, да наперекосяк все у нас пошло. Вот оно как.
Мэйбл еще поохала и развернулась, чтобы уйти.
— Жди, девочка, придут друзья и помогут тебе. Только знай, что, если доверилась ты не тем магам, никто вам с Горацием уже не поможет.
Я лишь устало кивнула, прикрывая веки и на ощупь находя ледяные пальцы Гора.
— Мы справимся, — прошептала я кронпринцу, как никогда сильно ощущая в груди собственный дар. — Мы с тобой еще будем жить долго и счастливо!
Я открыла веки и встретилась с синим льдистым взглядом его глаз.
— Корделия, ты мне снилась только что, — прошептал Гораций, поднимаясь и садясь на диване. — Невероятно странный сон, но я, кажется, забыл его. Только твой голос, твое лицо и нежные руки. Не уходи, — попросил он, лаская меня взглядом.
— Никогда, — прошептала я в ответ, переплетая наши пальцы. — Я никогда и никуда не уйду.
Гораций облегченно выдохнул, откинулся на спинку дивана и задремал. Его грудь вздымалась ровно, и я протянула руку, чтобы убрать с лица следы крови и пота.
— Люблю тебя, Корделия, — прошептал Гораций сквозь сон.
— И я тебя люблю, — ответила я кронпринцу, счастливо улыбаясь.
Да, не такого вечера в таверне у Мэйбл я ожидала, но теперь, по крайней мере, мы оба знали, в каком направлении нам следует двигаться. А магией я обязательно овладею, стоит только захотеть.
Конец
