ответила я Максу, поднимая ладони, на которых и при желании не засветилось бы ни одной магической искры. — Дава преувеличивает, считая меня одаренной, я не умею призывать магию по собственному желанию.
— Или не хочешь! — огрызнулся Давид со своего прежнего места. — Что?! — заорал он на Бояна, не сдерживая эмоций. — Она же не старается раскрыть свой дар, ничего для этого не делает! Ее же в Академию Темнейших запихнули, только бы училась, а толку?
— Толку? — я поднялась на ноги быстрее, чем Макс успел схватить меня за руки. — Хочешь сказать, что я виновата в том, что не умею владеть собственной магией, как ты? Серьезно?!
От моего взгляда разве что искры не летели, а негодование рождало внутри грудной клетки настоящую бурю. Своими обидными словами Дава как будто вспорол мне гарпуном кожу, выпуская горячую кровь на лицо, и я чувствовала, как полыхают щеки и шея, как сжимаются в кулаки руки, готовые ударить.
— Ты сам себя слышишь?! Я же не росла в Темном Королевстве, если ты не забыл об этом! Я не училась у лучших темных магов и древних колдунов…
— Но твоя магия пробудилась мощной и полностью сформировавшейся, — жестко парировал Дава, раздувая крылья носа. Его скулы заострились, в глазах застыло отчаянное желание доказать мне что-то такое, чего я явно не осознавала. — Ты же не такая, как они! — махнул он в сторону Сафии и Макса, и Боян снова поспешил встать между ребятами и Давидом.
— Он хочет сказать, что твой дар очень бы нам помог, Корделия, — встрял в разговор Боян, мягко переплетая свои пальцы с моими. В последнее время этот жест доставлял мне массу неприятных ощущений, и я отодвинулась от парня, оставляя между нами расстояние в несколько шагов.
— Я почувствовала свой дар, когда этого потребовали обстоятельства, я использовала магию, чтобы излечить не только видимые порезы, но и душевное состояние, но это получилось неосознанно. Я в Акадмии Темнейших чуть больше двух месяцев, так чего вы от меня хотите?!
Настроение испортилось окончательно, когда Сафия и Макс не вступились за меня, промолчали, пряча глаза. Да и что бы они могли сказать Даве и Бояну? Ведь оба мечтали пробудить в себе дар, но только мне одной это удалось, а их отправляли домой, как неудачников, в которых больше не нуждались.
— Я прогуляться! — кинула я ребятам, хватая теплую мантию и накидывая себе на плечи. Боян поднялся следом, но жестом руки я остановила его. — Одна!
Синий сектор невероятно красиво огораживали высокие вечнозеленые деревья, утопающие сейчас в легком пушистом снегу. Мороз, едва сковавший лужи под ногами, превратил дорогу в каток, испещренный серебристыми трещинами и усыпанный лепестками цветов, занесенных сюда из сада сильным ветром. Одна ветка, сломавшись от тяжести, скребла по окнам первого этажа, а ее листья звенели, окутанные влагой и подмороженные, как стеклянные украшения. От этой невероятной близости лета и зимы, я терялась в ощущениях. Такого никогда не увидишь в моем родном мире, где за летом следует осень, а за осенью зима.
— Вечерний моцион? — с раздражением произнес знакомый голос, обладателя которого я хотела видеть меньше всего. Истинный сын Карателя — вот кем родился Вениамин ас Сольд. Дава рассказал, что его появление в Темном Королевстве вызвало настоящий переполох, потому что древний колдун связался с неодаренной человечкой. Скандал такого масштаба мог бы породить бунт против Карателя, но колдун заткнул рты всем злопыхателям, воспитав сына самостоятельно, в темном и пропитанном кровью замке-зубце. Неудивительно, что Вениамин вырос тем, кого я перед собой видела каждый день — сильным, принципиальным, смелым и жестоким колдуном, которому пришлось доказывать проявлением силы и демонстрацией собственных знаний и умений, что его существование возможно. Одна ошибка стоила Вениамину многого, и он пытался ее исправить всеми возможными способами, наплевав на сопутствующие случаю жертвы, которыми и стали стажеры ВСМП.
— Я хотела прогуляться в одиночестве, — ответила я Вениамину, все еще злясь на него за молчание, за полуправду.
— Составлю тебе компанию, — в своей излюбленной доминирующей манере сказал наставник, поравнявшись со мной. Мы прошлись по тропинке до границ синего сектора и свернули к беседке. За ней виднелись берега пруда, а под ногами поскрипывала пожухлая трава. Здесь, на вершине холма, дул пронизывающий ветер, и с деревьев летели крупные ледяные капли дождя, а повсюду, куда ни глянь, раскинулись сады с растениями, некоторые из которых до сих пор цвели.
— Не могу поверить тому, что услышала, — прошептала я, крепко сжимая челюсти, чтобы не сказать что-то такое, о чем в дальнейшем пожалею. Только не Вениамину ас Сольду!
— Я и сам до последнего не верил, — усмехнулся Вениамин, глядя на мою нахмуренную физиономию. — Пока не догадался применить связывающий артефакт. Он показал мне не только ауру древнего рода колдунов, но и твою собственную, которую никогда не встретишь у обыкновенных людей. Строго говоря, это запрещено, но у меня не оставалось другого выбора. Я боялся потерять ценный экземпляр.
— Или вам натерпелось проверить свою теорию любым, даже запрещенным способом.
Я не спрашивала, а, скорее, утверждала, а наставник неприятно улыбался, сверля меня испытующим взглядом. Что он пытался прочесть в моем взгляде, не знаю, но ничего, кроме неприязни к нему, там не отображалось. Я всем существом желала оказаться как можно дальше от Вениамина ас Сольда.
Наконец, он слегка виновато улыбнулся, словно говоря, что каков отец, таков и сын, но я поспешила отвернуться и сощурила глаза, глядя на заходящие светила и их остаточное розовое сияние на темнеющей полоске небосвода, видной из-за кроны деревьев, нависающих над дорожкой, почти непроницаемым куполом. Боялась позорно расплакаться перед наставником, проявить слабость.
— То, что ты увидела в водах Озера Правды, может свершиться. Оно не показывает нам прошлого, настоящего или будущего, но озеро отражает истину самого этого мира, понимаешь, Корделия?
— Нет, — не стала я врать.
— Правда, показанная Озером, состоит в том, что твоя сестра еще может быть жива, а Гораций освобожден от проклятия, который наслал на себя сам.
— Я не знаю, как ему помочь, — покачала я отрицательно головой.
— Ты уже помогаешь ему, — печально ответил Вениамин, распахивая полы мантии и доставая из кармана брюк ненавистной мною артефакт. — Я лишь прошу тебя не останавливаться на полпути. Ты имеешь полное право на возвращение домой в компании своих друзей, я отведу тебя к башне и проведу через портал, но подумай, прежде чем отказаться от этого мира, своего родного мира.
Он протянул мне связующий артефакт.
— Спасибо, — ядовито прошипела я, сжимая грани камня.
— В мире, где существует магия, нужно аккуратно относиться
