хрип. Раздался знакомый мягкий треск от его локтей и запястий.
– Я поступаю, – едва слышно пробормотал он, – по наитию… никого надо мной нет… мы вместе служим одной цели. Пусть тело страдает, но душа будет жить вечно… верные подданные переродятся, и я не боюсь смерти от нечестивцев!..
Лоренц застыл. Ему вспомнился скелет в ободранных лохмотьях, висящий на дереве у дороги. Оставили через каждую версту, сказал ему Лавр. Дома и вовсе сожгли…
– Я могу поклясться, что ты умрёшь самой порочной для тебя смертью, – медленно произнёс он. Сейчас смотреть в его покрасневшие глаза было куда легче. – Тело твоё останется висеть на указующем столбе в пустой степи. Но ты можешь добиться безболезненной кончины, если просто ответишь на мои вопросы. Согласен?
Жан продолжал тихо и хрипло дышать. Не реагируя на слова, он продолжил бормотать что-то о верности и бесстрашии.
– Откуда ты пришёл? – едва слышно спросил Лоренц. Мужчина повернул к нему лицо; белки глаз были залиты кровью, щёки были бледными и вспотевшими.
– Меня лишили дома, – пробормотал он. – Пришли… такие же, как ты… и сожгли. Сожгли всё. Убили всех. Я смог уйти… сбежать на юг. За мост. Один. И трое детишек с других дворов. Мне сказали, что могут помочь. В обмен на новости.
– Какие новости? – прошептал юноша. – Что ты им говоришь?
Жан хрипло рассмеялся.
– Всё, что до меня доходит. Я не случайно… остановился именно здесь. Всё, что знаю про ваш проклятый легион. Подаю знак. Передаю новости. Получаю кое-что взамен… чтоб отомстить за семью.
– Что тебе дали?.. – снова спросил Лоренц. Мужик только хрипло дышал, не прекращая улыбаться. – Что за знак? Где вы видитесь? Что за костёр ты сегодня жёг?.. продолжайте, – бросил он караульному у изголовья. Жан заскулил от боли. – Ты можешь это остановить. Поклянись в верности Всесветному, и я тебя освобожу. По-прежнему буду ждать ответов, но без этого, – он махнул рукой в сторону цепей на стене. – Поклянись.
– Никогда, – простонал мужик, – никогда я не признаюсь в верности богу-узурпатору! И ничего не скажу больше… добей, раз хочешь! Найду, всех вас найду после перерождения!..
Лоренц обессиленно присел обратно на табурет. Голова шла кругом. Этого они нашли; а сколько ещё предателей, подобных ему, скрывается в деревнях? Бог-узурпатор… Всесветный не сразу пришёл на их земли, но он доказал свою силу, объединив княжества под своими знамёнами. Во что же веруют эти люди? Так много вопросов, и вряд ли выйдет получить на них ответы от этого человека.
– Обыщите его одежду, – слабым голосом велел он. – Всё, что найдёте, несите в управу. После заприте в одиночестве в самой дальней камере. Пусть рядом дежурит полдюжины человек.
Караульный, стоящий у изголовья, низко поклонился в ответ и начал неспешно отвязывать руки. Лоренц бросил на Жана последний взгляд – тот лежал с закрытыми глазами, по лицу его текли слёзы, и он крупно дрожал от нахлынувшей боли.
– Ничего мне больше не скажешь? – тихо спросил юноша. Пленник тяжело повернул голову и открыл налитые кровью глаза.
– Это я поджёг конюшни, – хрипло прошептал он. – Это я выпустил скот. Ничего не скажу больше. Убивайте, если хотите. Но младшего старосту я не трогал.
– Зачем? – юноша склонился над ним. – Зачем ты это сделал? Как это тебе помогло?..
Пленник криво улыбнулся пересохшими губами.
– Чёрная душа твоя, – прохрипел он, – никто, никто не примет её. Узурпатор не пропустит к себе, небеса не дадут родиться вновь. Во что веруешь сам, если живёшь неправедно?
Лоренц замер.
– Продолжайте, – прошептал он. – Уж если за предательство закрыть вдруг не выйдет, так за оскорбления точно достанется. Я вернусь позже, и узнаю все ответы, которые мне нужны, – опершись на трость, он с трудом поднялся на ноги и побрёл прочь в коридоры подвала.
– Да… – он обернулся у самого выхода. – Опросите остальных. Как закончите с этим. Нужно знать, чем они занимались сегодня в ночь, – и с этими словами Лоренц продолжил свой путь. В запертой камере с десятком людей, ожидавших своей очереди на допрос, чувствовалось волнение. Крики от дыбы ввергли их в панику, и каждый уже, верно, представлял себя на месте пленника. Сиятельство подошёл к ним.
– Где ночует помощник Юса, который прибился с другой деревни? – негромко спросил он. Ближайший к нему мужик поднял глаза.
– А что ж, он сам не сумел вам сказать? – грустно усмехнувшись, спросил он. – Нам-то что с того будет? А ежели вернётся и леща даст, коль узнает, кто сдал?
– Он никому ничего не даст, – отрезал Лоренц, – лично прослежу, чтоб добрая половина всех караульных дежурила у его камеры. И тебя, если ты продолжишь беседу в таком тоне, тоже высекут за неуважение. Где он ночует?
Собеседник оробел.
– Ну, это… за амбаром несколько пристроек, да… он вроде в самой хлипкой, уж что ему смогли выделить за усердие… вы-де у Юса-то спросите после. Он, вроде ж, у себя остался?
– Эй, ВашСиятельство, – раздался голос позади, – а пошто нас держат-то?
– Да, верно, когда по домам распустят? – вторил ему возглас с другой стороны. – Первых-то быстро меняли, а нонче чего происходит-то, а?
– Распустят, – мрачно ответил Лоренц, направляясь к лестнице. – Сейчас закончат с Жаном и за вас возьмутся.
Позади раздался взволнованный шёпот. Юноша, не оборачиваясь, поковылял наверх. Анешка ушла уже спать, Юлек продолжал сидеть в комнате, рассеянно глядя в ночное окно. Услыхав шаги, он грузно поднялся, размял спину и повернулся к Лоренцу.
– Как ваши успехи, господин? – тоскливо спросил он. – Знахарка приходила, сказала, что-де понять-то мало что уже можно, но похоже, что именно тем ножичком и чикнули, нда… так как у вас там?
– Я уже и не сомневался, – пробормотал Лоренц едва слышно. – А ведь и его видели в тот день, да так рано, всего ведь можно было избежать!.. – на душе снова заскребло. – Ну почему, почему именно я…
– Ваше Сиятельство? – поднял брови Юлек. Юноша вздохнул.
– Подручный Юса передавал на юг новости о легионе. Он пропускал сюда фратейцев и убил Олафа. Он устроил сегодня беспорядки. Допросите с утра Юса и остальных его помощников: быть не
