кирпичная кладка и, конечно, распил.
Мне нужно было пройти метров двадцать до первой бутылки. Она поблескивала, манила, но могла быть обманкой — битой или треснутой. Я убеждала себя, что с пьяного сна и в темноте никто все равно не разберет, своя я или чужая, и всегда я могу развернуться и уйти, сделав вид, что мне срочно надо отлучиться по необхо…
Я еле сдержалась, чтобы не выругаться, и отметила, что матросы вопросами этикета не морочились. Впрочем, воняло здесь так, что экскременты терялись на общем фоне. Главное, заметила я себе, чтобы бутылки были чистые.
Первую я нашла довольно скоро: в ней оставалось на дне вино, и я его вылила, бутылку быстро проверила на просвет и стиснула в руке: кидать ее Рошу сейчас? Если мне придется разбираться с матросами и включать отсутствующий у меня актерский талант, то хоть жертва будет не напрасной. То, что я сложу здесь, на обломках, голову, я допускала, полагаться на удачу — оптимистично, но нерационально…
Рош коротко мотнул головой, и я подобрала вторую бутылку метрах в трех от первой. Под ногами хрустнуло что-то, ближайший ко мне матрос поднял голову и посмотрел на меня мутным взглядом.
— Есть там еще чего?
Я демонстративно перевернула бутылку вверх дном, и матрос продолжил спать. К сожалению, бутылка оказалась битой, но рядом я обнаружила целую. Вот только Рош в дыре был от меня далековато.
Я приблизилась, припоминая расстояние, на которое могла кинуть бутылку, подошла еще чуть, встала в стойку, которую мне показал Рош, замахнулась и бросила. Рука дрогнула, но Рош метнулся вперед и поймал. По выражению лица стало понятно, какими эпитетами он меня наградил.
Со второй бутылкой вышло сноровистее, я отправилась дальше собирать трофеи. Пьяные или нет, но матросы что-то бормотали во сне, кто-то меня обругал, но не проснулся. А казалось бы, неподалеку канвары, но нет, они даже караул не выставили. Возможно, не могли решить, кто останется трезвым.
От легкости задачи на меня нашла неумная бравада, и я находила бутылки, складывала их на место, откуда могла их бросать, и отбегала за новыми. Шесть, восемь. Еще немного — но битых было достаточно и большая часть находок шла в утиль. Рош крыл меня последними словами, порывался выскочить и начать забирать бутылки из сложенной кучи, и я, полностью признавая его правоту, никак не могла справиться с нахлынувшими эмоциями. Тоже своего рода стресс, как истерика, и на мое счастье я ударилась мизинцем ноги о камень и прекратила буйствовать.
Три бутылки улетели, с четвертой я промахнулась, и она с оглушительным звоном разбилась о стену. Рош пропал в щели, я шлепнулась на землю, чудом не разрезав руку о крупный осколок.
— Кому там больше всех надо? — раздался ор. — Гиммо? Ты, что ли, полудурок? Я тебе сейчас эту бутылку о голову расшибу, идиот!
Голос был относительно трезвый. Я замерла, одним глазом косясь на оставшиеся бутылки: еще восемь, очень жаль их терять. Минут десять я выжидала, хотя Рош уже подавал мне знак, потом решила — какого черта? Что так, что этак нас заметят, и к чему этот дерьмовый цирк? Что на нас обоих нашло? Как дети, ей-богу.
А затем совсем рядом я увидела пустой мешок. Я потянула его к себе — не рваный. Заорав про себя от счастья, я быстро сунула в мешок бутылки, поднялась и прыжками направилась к щели. Рош уже исчез, и я скакнула в провал и замерла.
Неизвестно, как смог пробраться сюда канвар, как он нигде не застрял и не произвел шума. Он смотрел на меня сверкающим глазом и в руке сжимал ружье, а когда я сделала шаг назад, замахнулся.
Я забросила мешок за спину, холодея от страха, и под мелодичный перезвон бросилась через крепость, наступая на руки, ноги, осколки стекла. Канвар взревел, матрос в шаге от меня поднял голову.
- Полундра!..
Глава семнадцатая
Ару видит нас и мысленно уже отпел. Где Рош? Успел убежать или?.. Я приметила подходящий пролом в стене, догадываясь, что это может быть и ловушка. Матросы орали и, не сообразив зарядить ружья, швырялись в канвара чем ни попадя.
Канвар был не один. Меня в который раз спасло чудо, и я успела свернуть за пару метров до того, как в замеченном мной проломе показался сверкающий глаз, а затем начался ад — и бойня, равной которой я еще, пожалуй, не видела.
Канвары рванули из всех щелей, и я, слившись со стеной, оставшись по чьей-то милости незамеченной, сбилась со счета в первые же секунды. Тридцать монстров? Сорок? Под сотню? Они, скорее всего, собрались всей стаей и атаковали крепость неожиданно. Но и матросы оказались не дураки, умудрились занять оборону и дать по канварам первый залп. Вот тогда мне стало кристально ясно, что если не канвары, то пули меня непременно достанут.
Я упала, прикрывшись мешком. Так себе защита. Я ползла все к той же щели, и над моей головой свистели пули, летели осколки стекла и кирпичная крошка. Ни один бродяга на моей памяти не рисковал жизнью так ради десятка бутылок, и случаев мародерства, подобного моему, я не припоминала. Воровали все, даже самописцы разбившихся самолетов, но не под обстрелом же, черт побери!
Когда я уже почти достигла пролома, рядом со мной свалился подстреленный канвар. Еще чуть-чуть, и огромная туша зацепила бы бесценный мешок, но пронесло, и я подумала — какой кретин-демиург играет в свою игрушку, и мог бы он наделить меня чем-то посущественней избитого тела и отмороженной головы, раз уж добавил мне неуязвимости?
Я заползла за прикрытие стены — тотчас две пули угодили в то место, где я только что была. Я поднялась — и канвар, забившийся в развалины, испуганно распахнул единственный глаз.
— Тихо, зараза, или я тебя голыми руками прибью, — заорала я. Канвар задумчиво посмотрел на зажатый в лапе камень размером с половину моей головы.
Кинет так кинет, решила я, удирая из последних сил. Кинул. Не попал, и на том спасибо.
Рош должен ждать меня с той стороны, где стена отвесная. Я туда попасть никак не могла, потому что подозревала, что в рядах канваров полно дезертиров и они прячутся, пользуясь тем, что сородичи считать не умеют. Но: Рош ведь забрался на другой, относительно пологий откос, и я смогу. Я помнила, какие он делал движения.
Добралась до склона я на последнем
