Убиться веником, ваше высочество!
Даниэль Брэйн
Глава 1
Первый раз в жизни я кричала на человека, не видя его лица. Причем мы находились нос к носу, а крик был вызван не конфликтом.
— У нас нет мест! — нетерпеливо проорал мужчина в два сантиметра между приспущенным стеклом и уплотнителем, и я его прекрасно понимала. Я заставила его выйти под проливной дождь — сама-то я сидела в машине. — Но я могу запустить вас во двор. Устроит?
— Да, конечно, спасибо! — с облегчением завопила я в ответ и поспешно ткнула кнопку электростеклоподъемника. Пусть машина не моя… через щель залилась куча воды, и чистки и трат не избежать. Но неважно.
Мой спаситель в брезентовом плаще до пят пошел открывать ворота. Ливень был такой, что я моментом потеряла его из виду — ворота тоже, но я стояла прямо перед ними и врезаться в стену никак не могла. Спасибо, приятель, я заночую в машине, ехать в такую погоду нельзя, не написав завещание.
Мужчина вернулся, стукнул в стекло, махнул рукой, наклонился, всмотрелся в меня, а я в него. Здесь, далеко от хоженых мест, люди другие — хозяину, а может, администратору придорожной гостинички я дала бы лет шестьдесят пять, но хорошие, крепкие шестьдесят пять, таким шестидесяти пяти можно завидовать, когда тебе самой на пятнадцать лет меньше. Он отступил, несколько удивленный тем, что увидел в салоне, я от досады закусила губу. Ладно, сейчас разберемся.
Противотуманные фары освещали выложенную камнями дорожку сантиметров на тридцать вперед, но этого мне хватило. Я поставила машину на ручник, выключила противотуманки, оставив габаритные огни, и уже собралась откинуть спинку сиденья и поспать, как мужчина постучал в окно снова. Я приспустила стекло.
— Знаете… я, кажется, смогу найти для вас место, — прокричал он немного заискивающе. Черт. — Откройте багажник, я возьму ваши вещи, переоденетесь, вы же сейчас вся промокнете.
Я кивнула и сделала, что он просил. Что-то придумаю, ночевать в постели, какой бы она ни была, лучше.
Шаг на улицу, и меня смыло. Ливень стал еще сильнее, вдали прогрохотало, мой спаситель что-то крикнул — но нет, чтобы разобрать его слова, приходилось напрягаться не на шутку, — я натянула капюшон куртки на глаза, пискнула ключом и прыжками по лужам кинулась туда, где расплывчатыми бледными пятнами светили окна мотеля.
Я прошла в гостиницу первая. Место не из тех, к которым я привыкла за последние несколько лет, да и вообще привыкла, но что делать? Испытывать благодарность. Хозяину и так придется извернуться, чтобы не нарушить какие-то правила и устроить меня на ночлег, а здесь сухо, тепло, очень чисто, хотя и скромно до невозможности, но какое дело здравомыслящему человеку до роскоши и понтов?
Мужчина прошел в дверь вместе с моим чемоданом, поставил его, обстоятельно отряхнул плащ, повесил на вешалку и улыбнулся. Я тоже улыбнулась — виновато, потому что воды с меня успело натечь.
— У меня тут все забито грибниками и туристами, — он смущенно почесал бровь, проигнорировав лужу подо мной, — и так расселил по пятеро в номере… Но пустует комната отдыха администратора. А у горничных есть диванчик. Денег я с вас за это, конечно, не возьму.
Вот это «конечно» мне не понравилось. Ну еще бы. Или я ошибалась?
— Там сможете просушить вещи, есть где. Пойдем? — предложил он. — У горничных поудобнее, если вас не смутит запах. Все-таки их одежда пахнет химией, да и в шкафах всякое стоит…
— У меня нет аллергии, не смутит.
— Ну вот и отлично. — Он перехватил чемодан, открыл передо мной дверь на лестницу. — Хорошо, что вы до нас добрались. Такая погода! Давно не было подобных бурь.
Горы, пожала я плечами. В общем, да, погода мне здорово плюнула в душу. Мне нужно было добраться до соседнего федерального центра, а самолеты, естественно, не летали — ни в аэропорту вылета, ни в аэропорту назначения. Сутки у меня еще были, высплюсь и завтра снова в путь.
— Что там гремит? — спросила я, останавливаясь на ступеньках и прислушиваясь. — На грозу непохоже.
— Горы, — теперь плечами пожал он. Горы, не спорю, но мне не нравился этот звук. И не очень нравилось выражение лица моего сопровождающего. — В непогоду всегда так. Сюда. Кстати, я Андрей Игоревич.
Ах ты хитрый су…
— Тина, — представилась я. — Просто Тина. Не люблю официоз.
И обворожительно улыбнулась. Потому что действительно так — если официально, будьте добры обращаться ко мне «госпожа Маринова», никакого имени-отчества. Раздражает и напоминает о прошлом, которое не стоит с настоящим мешать.
Андрей Игоревич поскучнел. Но мы уже стояли на пороге комнатки горничных, давать задний ход и отправлять меня обратно на улицу было поздно.
— Вы очень похожи на…
— Знаю, — кивнула я, пытаясь не взбеситься. — Что похожа. Даже погуглила, кто это такая. Если бы я зарабатывала столько, сколько она, сделала бы пластическую операцию. Возможно, это она должна делать, не я, но ведь ей платят в том числе за лицо, так что… я уступаю.
Андрей Игоревич шутку оценил и главное, что поверил.
— Извините, я правда очень устала. Вон диван, тут и лягу, не беспокойтесь. Спасибо вам и спокойной ночи.
— А… — начал было он, когда я закатила чемодан в комнатку.
— Мы даже не родственники, — помотала я головой и закрыла дверь. Снова грохот, но теперь некому было вызывать у меня подозрения тем, что ему причина известна, а мне — нет.
Даже если завтра он спросит мои документы — не страшно. Мартина Маринова — обычные имя и фамилия, данные мне отцом-болгарином, но в отечественном проекте не прижились. Я и не возражала — какая мне разница, там грим, имидж и деньги. Просто деньги. Пусть Андрей Игоревич запишет меня куда положено как положено и всем рассказывает, что «она так похожа на Марию Морскую, ну, знаете же ее».
Свет в комнатке горел неровно, не справлялась подстанция или генератор. Я открыла шкаф, вытащила подушку и плед, кинула на диван, из чемодана достала спортивный костюм и быстро переоделась. Потом развесила мокрую одежду на стойке для сушки, выключила на всякий пожарный случай все, что горело — и свет, и даже шнур телевизора выдернула из розетки, забралась на диванчик и свернулась комочком.
За окном творился апокалипсис и гремело все чаще и все сильней. Если бы я не доехала до мотеля…
Что так беспокоило Андрея Игоревича и
