почему он промолчал? Не монстры же здесь, в конце концов. Или это связано с тем, кто я есть, а не с шумом?
В какой момент моя жизнь покатилась по колее неожиданной популярности и больших денег? Сколько лет я уже так живу — мотаясь по стране, рассказывая людям о местах, событиях, других людях, живших пять веков назад?
Я же учитель обществознания. И любитель пошариться по местам, где еще не успели нагадить туристы. Я никогда не вела блог, не делилась ничем и ни с кем, кроме как своими историями со своими учениками. Сорок три года я прожила, видя маленькие аэропорты и горящие глаза замерших от восторга детей — да, еще мужа, но муж прошел незамеченным, как и брак… До тех пор, пока кто-то из проверяющих, а может, и какой-то родитель, не выложил в сеть видео моего урока.
Я не поверила звонку. Да ладно, смешно, только слишком рано. У меня всего семь утра и выходной, извините. Но это оказалась не шутка.
Крупнейший телеканал пригласил меня вести передачу для школьников — и в первое лето мы записали ее, как и хотели: простенькие маршруты с рассказами о местах согласно программе восьмого класса. Кто знал?
Кто знал, что через несколько месяцев эти записи выйдут на первые места по просмотрам и комментариям, потому что страна кинется познавать неизвестное и людям понадобится информация кроме рекламной и отзывов «был, все ок-норм» или «был, единица»? Я не знала, и режиссер передачи. На следующее лето мы записали аналогичные программы уже для взрослых, осенью мне предложили контракт на несколько лет — первый раз за всю историю современного отечественного телевидения познавательные передачи выбивали аудиторию даже у сериалов, уступая разве что спортивным трансляциям.
Меня узнавали. Работу в школе я оставила — деньги решают многое, если не все. И нравилось мне, что не только мои ученики влюбляются в скучные в общем-то для неувлеченных науки, которые скопом впихнули в один школьный предмет: социологию, философию, антропологию… Возрастной ценз передачи «6+», и дети смотрят, тоже смотрят…
Нет. Я утешала себя, все вранье, преподавать мне нравилось больше. Я с трудом отработала десять лет по диплому — юристом в городской консультации — и сбежала на профпереподготовку, а после в среднюю школу, от людей неискренних, капризных, застрявших в детстве сильнее, чем пятиклассники. Их алчность и лживость превращали меня в лютого зверя. А дети давали желание жить и ради них сворачивать горы.
И имя-отчество осталось для них, для детей… Как самое светлое. Но теперь я могла делать для них почти невозможное.
Грохнуло прямо над головой, и я вздрогнула. Я не успела толком пообщаться с родными и знакомыми, пришлось удирать на следующую локацию. Они говорили — я изменилась, стала жестче, да ерунда, люди в сорок девять уже не меняются, они не боятся быть собой. Поэтому да — новому интерактивному классу, и нет — невнятной помощи «людям в трудной жизненной ситуации». Дойти до ближайшего магазина и спросить, не требуются ли сотрудники, можно, если до этого неделю не пить. Да — оплате операции и реабилитации мальчишке-спортсмену, потому что за деньги это элементарно быстрее, и нет — ремонту старого здания дома культуры, потому что его сносить надо, а не ремонтировать, оно опасно.
Мне не нужно столько денег — мать умерла, когда я училась на первом курсе, отец — несколько лет назад, родственники проявили себя не настолько, чтобы я могла ради них чем-то жертвовать, своих детей у меня нет… Но есть другие, кому я могу помочь.
Я все-таки задремала. Несмотря на шум за окном, на грохот, который был все ближе и все сильнее. Я устала — четыреста километров по горным дорогам, по адской погоде, организм брал свое.
Я очнулась, когда поняла, что дом трясет.
Здесь не могло быть землетрясения — они бывали, но очень слабые. Эти горы устойчивы, бояться нечего. Тогда почему снизу крики? Обвал? Сель?..
Этот засранец Андрей Игоревич еще вечером обо всем догадался?.. И молчал, надеялся, что сель пройдет мимо?
Рухнуло все внезапно и сразу. Грязная ледяная вода способна убить моментально — температурный шок, камни и острые обломки, но я, как ни странно, не умерла. Я кружилась в водовороте, зажмурив глаза, сохраняя остатки воздуха в легких, не понимая, куда меня тащит, и что мне делать, чтобы выбраться. Спастись от селя нереально — можно его избежать. Мне рассматривать варианты «что было бы если» уже не годилось.
Что-то сильно толкнуло меня в грудь, и я вдохнула. Больно и блаженно одновременно — освобождение от всего, пусть ни испугаться, ни отчаяться я не успела. Не дышать в эти несколько бесконечных секунд в воде было сложнее всего, и удивительно, но воздуха я глотнула. Меня в самый нужный момент выкинуло из потока?..
Похоже, да — или нет. Поток выплюнул меня и ушел. Я лежала ничком на чем-то до боли жестком, шум исчез, не было ни воды, ни холода, ни ветра. Меня даже не трясло после того, как я столько времени — сколько? — провела в селе, было несколько…
Необычно. Необычно, вот да. Я так просыпалась в незнакомых местах и не могла понять, где я, что я.
Я подняла голову и кашлянула. Ничего не болело — я не обольщалась, зная, как действует шок, и медленно села, ощупывая себя. Темно, я в каком-то здании, уцелевшем; как я сюда попала? Это уже неважно, и понятно, почему я не пострадала: плед, я запуталась в грубом гостиничном пледе. Ноги почему-то были босыми, хотя я точно ложилась в носках; я попыталась подняться и глупо отметила, что пора записаться на педикюр. Вокруг куча обломков и трухи, а мне даже не режет ступни.
Через щели впереди пробивался свет — уже утро? Я прищурилась, осторожно пошевелила руками, ногами, проверила еще раз возможные травмы. Ничего. Я счастливица, если такое пережила.
Я замерла по двум причинам. Первая — я услышала голоса, вторая — я провела рукой по бедру и запоздало не поверила собственным ощущениям. Да, мне могло повезти как никому в жизни, я могла пережить сель, но почему я…
— Сюда, давай сюда, — раздался быстрый громкий шепот. — Залезай, здесь никого нет. Лили, давай… скорее, скорее!
— Здесь тепло, — услышала я ответ девочки лет десяти-двенадцати, не старше.
…Почему я одета не в спортивный костюм? Почему я совершенно сухая?
— Только ти-хо! Марибель, ты как? Лили, пролезешь? Эрме?..
Я повернулась на голоса. Где-то открылась дверь или лазейка, потянуло
