Киваю благодарно, как только оказываюсь свободна от её хватки. И обещаю… постараться поберечься, добавив про себя: «Если получится». До визита во дворец и первой тренировки с Зирхом осталась всего неделя, и я не тешу себя ложной надеждой, что будет легко.
Выдав мне ещё список рекомендаций и предостережений, целительница так же стремительно уходит, как и явилась. Я едва успеваю спросить её, можно ли проведать Спира, на что получаю ответ: «Можно, но не долго». Ну хоть так. Увидеть Рика мне очень нужно. Чтобы сердце на место стало.
Брат, когда я прихожу, всё ещё спит. Уже далеко не такой бледный, как вчера, но всё равно ещё далеко не здоровый на вид. И я осторожно сажусь на прикроватный стульчик, позволяя себе рассмотреть его. Светловолосый. Красивый. Девушкам, наверное, нравится. Похож на маму, как и я. Но и черты отца тоже немного угадываются.
То ли взгляд мой почувствовав, то ли просто, Рик хмурит брови, отворачиваясь к стене.
Может не стоит торопить события? Может, лучше потом с ним поговорить? Ему и так досталось, а тут ещё я. Вздохнув, поднимаюсь. Отворачиваюсь к двери, решив всё-таки уйти. Лучше вечером зайду. Или завтра. Может тогда мне будет легче слышать, как он мне не рад.
– Аеталь? – слышу тихое, когда уже почти касаюсь пальцами дверной ручки.
Ладонь замирает… Я замираю на полувдохе. Надо же, даже оборачиваться страшно. Что я увижу в его глазах?
– Доброе утро, Рик, – произношу так же тихо, всё же заставив себя повернуться. – Как ты себя чувствуешь?
Он морщится, явно прислушиваясь к себе.
– Сносно. А… ты?
– Нормально. Меня мэрта Эфа уже отпустила, – улыбаюсь я криво, не решаясь вернуться назад.
Пару минут мы неловко молчим, смотря друг на друга, каждый думая о своём. И когда я уже готова попрощаться, Рик хмуро спрашивает:
– Ты хотела о чём-то поговорить?
– Да, – пожимаю плечами. – Можно и так сказать.
– Тогда давай поговорим, – произносит он наконец. И может глупо, но я не могу не надеяться, что это добрый знак.
Возвращаюсь к стульчику, и сажусь напротив брата. Но начинать разговор предоставляю ему, если уж он сам предложил. И Рик мои ожидания оправдывает. Да так, что у меня глаза на лоб лезут.
– Почему ты не хотела со мной общаться все эти годы? Тебя так сильно оскорбило, что наследником считали меня? – задаёт он вопиющей глупости вопрос прямо в лоб.
– Тебе так сказали?! – вырывается у меня возмущённый вскрик. Хотя о чём это я? Догадывалась ведь, что чуши ему обо мне намололи знатной. – Рик, меня увезли в Аддарил пятилетним ребёнком. Мне было плевать, кто из нас наследник. Я знала только, что наша мама умерла, любимого младшего брата у меня отняли, а меня саму отослали прочь. Подумай сам! О каком оскорблении может идти речь?! Разве что о детской обиде на нелюбовь отца. Ты тут точно не при чём.
Он хмурится ещё больше, переваривая мои слова.
– Тогда почему ты сначала не отвечала на мои письма, а потом и вовсе написала, что знать меня не желаешь, и чтобы я больше тебе не писал и не надоедал своим нытьём?
Бесы! Вот так значит? Отцу было мало перехватывать мои письма, не позволяя нам общаться. Так он ещё и от моего имени письмо Рику написал? Гадко-то как. Противно. Я уже даже устала спрашивать у мироздания, за что со мной так. И теперь всё отчётливей понимаю, что дело не во мне. Или во мне, но совсем по другой причине. Но сейчас речь не о том.
– Я никогда не писала такого. И на письма твои отвечала. И каждый раз, получая твои, расстраивалась и плакала, когда читала, что ты мои ответные не получаешь. Тебе соврали, Рик! Я очень скучала по тебе все эти годы и никогда не забывала. Всё то, что тебе обо мне говорил отец и его приближенные, скорее всего полное враньё.
Он молчит, сжав губы в суровую линию. И в глазах я не вижу большого удивления. Лишь горечь и… вину.
– Я догадывался, – наконец глухо произносит брат. – Отец всегда отмахивался от любого упоминания о тебе, даже имя запрещал упоминать. Если бы не няня Бэртин, которая присматривала за мной пока я был маленьким, и когда никто не слышал, рассказывала мне о тебе и маме, то о том, что у меня где-то есть старшая сестра, я и забыл бы, наверное. А потом, когда мне исполнилось семь, в замке появился магистр Борнагар. Не знаю, как отец позволил это, но он стал моим главным наставником. А когда моя сила проснулась, то и моим миантором. Ведь никого из нашего рода в живых больше не было, чтобы обучить меня и помочь справиться с наследием. Только и это не помогло. В отличие от тебя я оказался слишком слаб. И погубил того, кто был мне другом и больше отцом, чем мой собственный.
Глава 20
Я не знаю, что сказать. Не ожидала его откровенности. Сейчас. Тем больнее мне осознавать какой именно была жизнь моего брата.
Как часто я думала о себе, как об отвергнутой, выброшенной из дома за ненадобностью, но несчастной я все эти годы на самом деле не была. Да меня грызла обида на несправедливость. Но тем не менее я наслаждалась жизнью и относительной свободой. Меня искренне любили и заботились. И, если разобраться, то именно Рику пришлось намного тяжелее. Своим поступком отец, возможно сам того не желая, дал мне то, чего я никогда бы не имела если бы осталась с ним в Осирине. Отправив меня в Аддарил, он подарил мне настоящую семью.
Тогда как у Рика, осталась только наша добрая няня. Да наставник. Сыну, которого король так хотел видеть своим наследником, он не сподобился дать не то что любви, а даже внимания
Получается, что магистр Борнагар был для Рика миантором, как Синн для меня. Много лет. И пожертвовал собой, чтобы спасти своему ученику жизнь. Страшно даже представить, что брат сейчас чувствует.
– Мне не нужна твоя жалость, Аеталь, – хмуро продолжает Рик. – Наверное, мне просто нужно кому-то это рассказать. Мне кажется, что ты можешь меня понять. Ты ведь прошла через ритуал, да? Подчинила Зирх?
– Ты не знаешь? – выдыхаю ошарашенно я.
– Предполагаю, – лицо брата искажается в саркастической улыбке. – Отец несколько… ограничил получаемую мною информацию. Так что?
– Да, я прошла, – не вижу смысла отрицать. И зачем-то добавляю. – Мне помог мой… миантор.
– Я бы поздравил, но уместнее будет посочувствовать.
Он устало закрывает глаза. Несколько секунд молчит. Мне хочется сказать, что он ни в чем не виноват, утешить как-то. Я чувствую, что ему сейчас очень плохо. Но вряд ли мои слова возымеют нужное действие. Да и не знаю я, как там всё было на самом деле, а пустые утешения брата лишь оттолкнут. Потому и молчу, склонив голову.
– Ты, вполне возможно, мне сейчас не поверишь, – ровно произносит он. – Я это понимаю. Тебя пытаются убить, – впивается в меня внимательным взглядом. – Это ведь на тебя покушались в общежитии несколько дней назад? Я прав?
– Да, – киваю, подтверждая.
