там глодали, и не хотела видеть, но картинка приближалась.
Пауки расступились, разглядывая ее многочисленными глазами, и девочка увидела кого они ели. Это Дарен. Измученный и окровавленный, с огромными ранами на теле и отъеденными конечностями. В его глазах застыла такая мука, что Анели содрогнулась и вскочила.
Не помогло. Она видела, как пауки вернулись к трапезе. Слышала даже, как лопнули глазные яблоки в пасти чудовищ.
Наконец, картинка сменилась, но Анели знала — облегчение ненадолго. Как только действо развернется, станет так же плохо, страшно и неприятно. Она тяжело опустилась на покрывало и свернулась клубочком.
Девочка оказалась в своей спальне в родительском доме. Она подглядывала сквозь приоткрытую дверь в соседнюю ярко освещенную комнату. Там сидела мама. Она закрыла лицо руками и плакала. Посреди комнаты стоял Левир, совсем подросток. Он размахивал руками и кричал:
— Они убили его! Забили, как собаку! И выставили все так, будто он сам умер. Сам! Сам истыкал себя ножом до смерти!
— Пожалуйста, не кричи. Ты напугаешь Анели, — тихо попросила мать.
— Ей впору напугаться. Знает ли она в каком жутком мире оказалась? Я не могу с этим жить! Я не могу просто так жить, зная, что произошло, и молчать. Делать вид, что ничего не произошло!
— Но ты должен молчать! — мать встала и подошла к Левиру. Схватила за плечи, обняла, поглаживая по светлым волосам. — Ты должен молчать. Иначе они убьют и тебя.
Потом они оба плакали. И Анели тоже. Она знала — воспоминание реально. Ощутила все, что чувствовала тогда четырехлетняя девочка, подслушавшая разговор: страх, растерянность, боль.
Память Анели стерла тот день, и сейчас он воспринимался, как сегодняшний. Вспомнилось даже лицо отца, вся его внешность до малейших морщинок. Вот он улыбается и зовет ее. Вот подхватывает на руки. О, как приятно он пахнет и какие огромные и ласковые у него ладони. Как тепло и уютно в его объятиях.
А вот снова ночь, отец подстригает цветы в чужом дворе. Из дома доносится громкий смех и музыка. Анели стоит рядом с ним, чувствует свежий ночной воздух и аромат бархатистых роз. Ей кажется, что она даже может коснуться его. Робко протягивает руку — и правда получается. Нехорошее предчувствие терзает душу, и она пытается увести отца из этого двора, но он не слышит и не ощущает ее прикосновений. Торопливо собирает инструменты и относит в сарай. Анели идет за ним. Музыка в доме стихла, раздался грохот и все смолкло.
— Папа, ну давай же, уходи отсюда быстрее, — в отчаянии заламывая руки, просит Анели.
Отец и правда торопится. Закрывает сарай и идет по тропинке прочь от дома. Его окликает хозяйский сын.
— Куда это ты собрался?! Я не отпускал тебя! — парень оборачивается к дружкам, что стоят в дверях, и вопрошает с притворным удивлением. — Вы слышали, чтобы я его отпускал?
Они смеются и подтверждают, что такого не было. Вся компания сильно пьяна. Отец Анели делает несколько неуверенных шагов к ним навстречу и отвечает:
— Но я закончил работу. Я всегда ухожу после того, как закончу работу.
— Да что ты говоришь? — ржет молодой хозяин и вальяжной походкой подходит ближе. — Так вот, с сегодняшнего дня я приказываю тебе спрашивать разрешения.
— Хорошо, — говорит отец и отворачивается, чтобы уйти.
Молодчик вдруг срывается с места, догоняет отца и с разбега бьет ногой в спину. Мужчина падает на тропинку. С криками восторга подбегают остальные и избивают его ногами. Сын хозяина кричит при этом:
— Нет, кажется, ты не понял, шваль никчемная! Ничего-то ты не понял. Но это ничего! Ничего! Сейчас поймешь! Может быть, уже понимаешь? — он хватает садовника за волосы и поднимает его окровавленную голову. — Что? Не слышу? Не дошло до тебя? Ребята, тащите его в гостиную, я придумал нам игру на вечер!
Анели не выдержала. Она поняла, что так умер отец. Мать всегда говорила будто он тяжело заболел и умер, но очевидно врала. У девочки не было сил смотреть на это и дальше. Она закрыла глаза и прошептала:
— Хорошо, хорошо. Я буду спать. Я сплю.
Видение тут же пропало. Во снах тоже мучили кошмары, но там все не так реально и без любимых людей. И не важно, что утром ей станет хуже, лишь бы не видеть этих ужасных вещей.
Глава 19. Я заведу тебе мышь
Левир обернулся через плечо — солдаты не отставали. Вальдар ругнулся себе под нос — так бездумно носиться по вражеской территории не входило в его планы. Он всерьез начал подумывать, что стоит остановиться и просто прикончить этих двоих. Учитывая, в чем все они здесь замешаны, это казалось ему не такой уж плохой идеей.
— Даю вам последний шанс, — вполголоса проговорил Левир и рухнул плашмя на землю, а затем быстро покатился вбок, в траву. Врезался в небольшой пригорок и, перевалившись через него, затаился.
— Гэртов выродок! Куда он делся? Я только что видел его здесь! — тяжело дыша, прокричал подоспевший патрульный. — Не мог же он в воздухе раствориться?
— Может и не мог, да растворился, — улыбаясь, подошел его напарник. — Растворился и растворился. И проблемы нет, пошли отсюдова.
— Как это пошли? Как это пошли? — всплеснул руками более ответственный солдат, зорко осматривая окрестности. — Ты представляешь что будет, если генерал узнает, что тут кто-то чужой шастал? Да я даже представить себе не могу, что он тогда с нами сделает.
Левир положил руку на рукоять меча и приготовился вскочить.
— А откуда ему узнать, если никто из нас ему этого не скажет? — сказал дозорный, которому надоело гоняться за призраками. — Слышишь? Никто из нас не скажет — никто и не узнает. Так что оставь этого бедолагу в покое и пойдем лучше в карты резанемся.
Его напарник пожал плечами, немного поозирался и нехотя согласился.
Левир подождал пока они уйдут и поспешил убраться из этого лагеря. За забором ждали другие вальдары.
На ходу выдирая репьи колючек с одежды, Левир хмуро спросил:
— Что вы нашли?
— Я нашел только пустые бараки, — ответил один.
— А я кое-что поинтереснее, — вмешался второй воин. — С западной стороны несколько массовых захоронений, свежих, судя по всему. И несколько вырытых пустых ям, одну из которых они сегодня заполнили…
— Знаю, видел, — кивнул Левир. — По крайней мере, мы знаем, что живых людей у них больше нет. Пока нет. Завтра же отправим наших собирать больных по лагерю. Чтобы ни один человек не попал в лапы к этим извергам. А что делать с ними я подумаю.
