class="subtitle">***
Анели проснулась, едва начало светать. Проснулась оттого, что замерзла. Она чувствовала себя слабой и больной. Девочка с трудом села и запустила руки в спутавшиеся волосы. Вздохнула. С каждым днем она все больше ненавидела этот мир. Сначала пыталась ненавидеть странную Брешь и Волну, которые натворили столько бед, но поняла, что все уже было ужасно. Папу убили до Волны…
Она не видела смысла в том, чтобы бороться за жизнь. «Зачем нужна жизнь в таком жестоком мире и почему все так цепляются за нее?» — думала Анели. Она встала, подняла подушку и одеяло, и медленно побрела в палатку.
Элерия и Криза еще спали. Травница негромко храпела и временами что-то бормотала. Анели легла в постель и свернулась клубочком.
Элерия проснулась чуть позже. Сегодня ей, впервые за долгое время, удалось выспаться. Ночью не снились кошмары, или она их не запомнила, но ни разу не просыпалась. Талийка посчитала это хорошим знаком и встала, навстречу новому дню, в приподнятом настроении, которому суждено было почти сразу испортиться.
Подойдя к постели Анели, Элерия ахнула и прикрыла рот рукой. Кожа Анели приобрела явный сероватый оттенок. Ладонь Элерии коснулась лба, скользнула по щекам и опустилась на грудь — на ощупь девочка казалась холодной, почти ледяной. Талийка потрясла Анели за плечо и несколько раз окликнула по имени, но разбудить ее не удалось. К ним медленно, чуть слышно покрякивая, подошла растрепанная со сна Криза:
— Что у вас тут происходит?
— Посмотри на нее! Это же все очень и очень плохо. И я не могу разбудить ее!
— Да что вам от меня нужно? — проснулась, наконец, Анели и прикрикнула раздраженно. — Прекрати трусить меня!
— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой спросила Элерия.
А Криза только внимательно с прищуром смотрела на девочку.
— Отлично, — пробурчала Анели и отвернулась. — Дайте поспать.
Талийка покачала головой и повернулась к Кризе:
— Присмотри за ней, я схожу за Левиром.
Левира Элерия позвать не смогла. Он устроил совещание, и ее к нему не пустили. Впрочем, она попросила передать ему послание, когда освободится.
Больше нигде не задерживаясь, талийка вернулась в палатку. Анели не спала, но лежала на спине и, не мигая, смотрела в потолок.
— Она минут десять так лежит, — покачала головой Криза.
— Анели? — позвала Элерия.
— Да отстаньте от меня! Вам заняться нечем сегодня? — возмутилась девочка и привстала, а потом рухнула на лежак и снова уставилась в потолок.
Криза выразительно взглянула на Элерию и вышла из палатки. Талийка последовала за ней и сказала:
— Она никогда раньше себя так не вела. Думаю, это плохой признак.
— Ты приготовь-ка ей завтрак, а я добавлю в него кой-каких травок, — тихонько сказала Криза. — Полечим бедняжку.
Спустя полчаса Элерия подошла к Анели с пиалой в руках. Она не спала. Сидела на постели, подложив подушку под спину.
— Родная, я принесла тебе завтрак.
— Я не хочу, — отвернулась девочка.
— Прошу тебя, Анели. Ты так слаба, тебе нужно поесть, — уговаривала Элерия.
Анели вдруг разозлилась и обеими руками толкнула чашку в руках талийки. Горячее содержимое выплеснулось, и Элерия едва успела увернуться, почти отпрыгнув назад.
В этот момент в шатер вошел Левир. Он нахмурился, подошел к сестре, и долго молча смотрел на нее. Тяжело вздохнул и присел рядом, дав знак Элерии оставить их одних. Анели не смотрела на него. Ее рассеянный взгляд блуждал по комнате. Элерия тихо вышла из палатки.
Вальдар долго просидел у постели сестры, уговаривая бороться. И объясняя, как взять под контроль страшную силу внутри. Как ему сейчас не хватало Бруснира. Или Вильгета. Это они были непревзойденными мастерами в нелегком деле — обуздании сил хаоса. Когда-то он и сам чуть не погиб, отравленный силой Бреши. Его кожа тогда посерела, и он знал — Анели сейчас на краю бездны. Левир сам бы тогда не выбрался, ему протянул руку помощи Вильгет… Но теперь никого из них нет рядом, а он не знал что делать. Точнее знал, но у него плохо получалось. Вальдар взывал к внутренним силам Анели и уповал, что она сумеет справиться.
— Ну что же ты, мышка? Не сдавайся. Не бросай меня одного, — тихо сказал Левир.
Взгляд Анели потеплел. Она повернулась и взяла его за руку.
— Мышка… — задумчиво протянула девочка. — А ты помнишь, в детстве я прикормила мышку в сарае? И она стала почти совсем ручной. А помнишь, как мама ругалась, когда застукала меня с ней?
Левир кивнул, радуясь теплому блеску в ее глазах и слабой, но все же улыбке.
— А папа тогда заступился за нас и не разрешил маме стукнуть мышку метлой… — продолжала Анели.
— Я помню, какую трагедию ты устроила, когда мыша перестала выходить. И как я с друзьями неделю охотился на мышей по всему городу и подкидывал в наш сарай, пока ты не нашла нового друга. А потом эти друзья сожрали все мамины запасы, — засмеялся Левир. И посерьезнел. — Мы обязательно заведем тебе мышь, когда выберемся из этой задницы. Ты только держись, ладно?
— Ладно, — кивнула Анели и обняла брата за шею. — Ради тебя я буду держаться.
В палатку заглянул один из вальдаров. Он махнул Левиру рукой и добавил нетерпеливо:
— Скорее.
Левир торопливо поцеловал Анели в щеку.
— Будь здесь. Отдыхай и набирайся сил.
Со стороны лагеря доносились крики и шум. Вальдары доложили Левиру, что народ решил не дожидаться пока корабли уплывут. Толпа вооружилась чем придется и собирается напасть на военных.
Во всей этой суматохе к Левиру с трудом протиснулась перепуганная Свэла. «Только этого сейчас не хватало», — подумал вальдар, но все же отошел чуть в сторону и быстро сообщил девушке.
— Боюсь твоей матери нет в живых. Они убивали всех, кого забирали в тот лагерь. Останься здесь. Дождись меня! — крикнул Левир, уходя. Нужно спешить, он мог только надеяться, что девушка достойно перенесет страшную новость.
Свэла пошатнулась и села в траву на обочине. Ее взгляд потух и устремился в никуда.
Левир быстро собрал вальдаров, и они ушли.
— Ребята, без моего приказа ни во что не вмешиваемся. До поры до времени сохраняем нейтралитет, — на ходу раздавал он наставления. — А там посмотрим. Наша задача проследить, чтобы они не поубивали друг друга.
Анели не сводила глаз с полога шатра, за которым скрылся брат, и пыталась побороть плохое предчувствие, которое волной дурноты подступило к горлу, сдавило его и мешало дышать. Девочка прислушивалась к далеким шумам, и паника все больше захлестывала ее. Плохо соображая и превратившись в сгусток мрачной интуиции,
