class="p1">В а л я. Ты читай. Не жди ее.
Костя, вынув письмо, начинает его просматривать.
Вслух читай. Там было неразборчиво. Пишет как курица лапой.
К о с т я. Возраст. (Читает.) «Здравствуйте, мои родные Валя, Рая и Костя».
В а л я. Стой! Чуть не забыла. Газ выключу. У меня мясо варится. (Выходит.)
Пока ее нет, на авансцене появляются с т а р у ш к а и Р э ч е л. Старушка сидит в качалке, а Рэчел на полу, на кожаной подушке. На коленях у Рэчел твердая папка, лист бумаги, авторучка. Далее сцена перемежается репликами, произносимыми «У Вали» и «На авансцене».
С т а р у ш к а. Это будет для тебя практика. Полезное дело. Пиши так. «Здравствуйте, мои родные Валя, Рая и Костя».
Р э ч е л (пишет). «…мои родные…» А кем они мне приходятся, бабушка?
С т а р у ш к а. Никем.
Р э ч е л. А вы говорите — родные?
С т а р у ш к а. Потому что родные. У вас разве нет такого выражения?
Р э ч е л. Я просто… Значит, не родственники?
С т а р у ш к а. Нет.
Р э ч е л. Жаль. Я бы хотела иметь родственника в России.
С т а р у ш к а. Зачем?
Р э ч е л. Переписываться.
С т а р у ш к а. У тебя есть родственники в Советском Союзе.
Р э ч е л. Кто?
С т а р у ш к а. Я.
Р э ч е л. Вы же у нас?
С т а р у ш к а. Уеду, будешь мне писать.
Р э ч е л. Ах, бабушка, никто вас не отпустит.
С т а р у ш к а. Глупости.
Р э ч е л. Папа только и думает, как бы сделать для вас все получше. И мы к вам привыкли. Разве вам тут плохо?
С т а р у ш к а. Вы все очень милые. И мне хорошо. Просто замечательно. Но как это можно — не вернуться домой?
Р э ч е л. Считайте, что ваш дом теперь здесь.
С т а р у ш к а. Не будем спорить. Пиши. «Здравствуйте, мои родные Валя, Рая и Костя». Написала?
Р э ч е л. Да.
Возвращается В а л я.
В а л я. Теперь — все.
К о с т я. Итак — продолжаю.
В а л я. Чего «продолжаю»? Давай сначала.
К о с т я. Там только одна фраза: «Здравствуйте, мои родные Валя, Рая и Костя».
С т а р у ш к а (диктуя, чуть грустно). «Вы, наверное, думаете, что я уже умерла».
Р э ч е л. Ну, зачем, бабушка…
С т а р у ш к а. Пиши, пиши.
К о с т я (читает). «Вы, наверное, думаете, что я уже умерла?»
В а л я. Шутит.
С т а р у ш к а. «Просто очень много сразу нового. Новая обстановка, новые люди вокруг меня, мои родственники…»
Р э ч е л (записывая). Родственники или родные?
С т а р у ш к а. Родственники. (Диктуя.) «Они очень хорошие люди. Стараются сделать мне приятное. И вот даже сейчас это письмо к вам я диктую, а пишет его моя внучка, такая хорошенькая девушка, что просто приятно смотреть.
Рэчел смеется.
Мой дорогой Костя, вы бы, я знаю, порадовались. Вы же любите хорошеньких».
К о с т я. А кто их не любит?
Р э ч е л. Зачем ему про меня? Он же меня не знает.
С т а р у ш к а. Узнает.
Р э ч е л. Тогда, может, послать мое фото?
С т а р у ш к а. Это уже мысль.
К о с т я (вынимая из конверта). Ого! Да тут есть фотокарточка. (Рассматривает.) Очень мила.
В а л я. Эта в девках не засидится.
С т а р у ш к а. «У меня большая светлая комната с балконом. Мы живем в очень хорошем районе. На Симон-авеню, сто шестнадцать. У нас много зелени. Мой сын Илюша покупает мне московские газеты, и все новости я знаю».
В а л я. Не отрывается. Наши газеты достает.
С т а р у ш к а. «Дорогой Костя, у меня к вам большая просьба».
В а л я. Ну, дальше чепуха пойдет.
С т а р у ш к а. «Я очень волнуюсь — у Вали был приступ аппендицита, а она побоялась делать операцию. Чего она ждет? Она ужасная трусиха».
В а л я. Видал, что делает? И тут она меня допекает. Оттуда достает.
С т а р у ш к а. «Мой дорогой, добрый Костя. Вы же мужчина, повлияйте на нее. Пусть идет и делает операцию, не дожидаясь приступа. Если бы я была в Москве, я настояла бы».
К о с т я. А в самом деле, чего вы ждете?
В а л я. Уж так, пойти и разрезаться. Ведь живот. Не палец.
К о с т я. Если упустить, может плохо кончиться.
С т а р у ш к а. «Уговорите ее, Костенька, уговорите! Она женщина хорошая, но упрямая, а я очень ее люблю».
В а л я. Ишь, критику наводит. Ладно, схожу выясню.
С т а р у ш к а. «И если она скажет вам: «Ладно, схожу выясню», — вы не успокаивайтесь, а проверьте. Пусть она вам даст честное слово, что пойдет. И напишите мне».
В а л я. Вот забота ей со мной в Америке.
К о с т я. Даете честное слово?
В а л я. И этого заразила. Ладно, считай, даю.
С т а р у ш к а. «А теперь к тебе просьба, Валечка. Напиши мне, как Люся. Она же должна была учиться петь?»
В а л я. Приняли Люсю. Учится. Так и надо будет написать. Дескать, учится девушка. Успехи прямо выдающиеся.
Р э ч е л. А кто она, эта Люся?
С т а р у ш к а. На скорняжной фабрике в самодеятельности пела. Работница. Должны были принять в консерваторию.
Р э ч е л. Кто должен? А кто будет за нее платить?
С т а р у ш к а. То есть как — кто? Ей должны платить. Стипендию. Консерватория должна принять, а государство платить. Элементарная истина.
Р э ч е л. Но это же невыгодно. Кому это надо?
С т а р у ш к а. Здрасте. Нам всем.
Р э ч е л. Ну и ну.
С т а р у ш к а. Передразниваешь бабушку? Обезьяна. Пиши. (Диктует.) «Вы на меня не обижайтесь за мои заказы. Но мне очень все хочется знать. Обязательно напишите, Костя, куда вы за это время ездили. Смотрите не надорвитесь».
В а л я. Видал? Теперь на тебя перекинулась.
С т а р у ш к а. «Раечка, вы уже кончили морочить голову Косте или все еще продолжаете?»
В а л я (усмехнувшись). Вот озорует-то.
Пауза.
Ладно. Читай дальше.
С т а р у ш к а. «Жду от вас подробного письма. Целую всех много и много раз. Будьте здоровы и не забывайте меня, пожалуйста».
СЦЕНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
В прихожей
На авансцене стоит К о с т я и держит телефонную трубку. В глубине сцены, в прихожей, Р а я также стоит у телефона.
К о с т я. Ну вот, наконец освободился. Вчера проводили большую группу туристов. Из Канады.
Р а я. Интересные хоть люди?
К о с т я. Разные. Некоторые задают такие вопросы — уши вянут.
Р а я. Например?
К о с т я. Ну, скажем, из курьезов — почему мало собак на улицах?
Р а я. О господи! Собак им не хватает.
К о с т я. Раюша, я все собираюсь тебя спросить. Как у тебя с отпуском?
Р а я. А что?
К о с т я. Дело в том, что мне тут дают путевку в Гагры. И, если бы ты захотела, я мог бы… Нажал бы кнопки, и две путевки, скажем, на сентябрь…
Р а я. В сентябре я буду занята.
К о с т я. Жаль. Ну, что тебе еще рассказать про туристов? Например, жалуются, почему в ресторанах официанты все время дискутируют между собой, а не обслуживают. Сервис у нас, положим, действительно… Алло, алло?
Р а я. Да, да, я слушаю.
К о с т я. А если, скажем, в октябре?
Р а я. Я освобожусь попозже.
К о с т я. А попозже уже начинается учеба. Туристских групп еще нет, а гиды учатся.
Р а я. Чему?
К о с т я. Так ведь все меняется. Каждый год. А Москва — особенно. Чего стоят хотя бы две театральные площади, Свердлова и Маяковского. А Новодевичье? Алло, алло?
Р а я. Да.
К о с т я. Мне показалось, ты куда-то пропала.
Р а я. Я здесь.
К о с т я. И вообще…
