Большой удобный дом, много детей. Не обязательно жить, но приезжать хотя бы…
Его план не так-то сложно разгадать. Сегодня он кажется магическим. Манит.
Так же, как дом…
Гаврилы открывает его ключом, впуская Полину внутрь. Поднимает рычажки, включая свет. Воду пускает с шумом по трубам…
Сам возвращается к машине, чтобы выгрузить вещи, оставляя Полину внутри одну.
Здесь прохладно. Очень приятно после уличного зноя. Немного странно пахнет, но Полина не сказала бы, что неприятно. Наверное, это особенный запах немолодого, заполненного вещами, но лишенного постоянных обитателей жилища.
Пол в коридоре в одном месте немного скрипит. Полина расстегивает босоножки, чтобы коснуться ступнями залакированного дерева.
– Тут чисто, не бойся. Я тёть-Розе плачу, она приходит, прибирается…
Гаврила бросает замечание, внося два пакета, а Полине только и остается, что кивнуть.
Потому что действительно чисто. Просто, но уютно.
Мебель старая. Пол поцарапан. Обои кое-где задраны, а где-то просто подвыцвели. Из коридора видно, что на кухне на обеденный стол заброшены стулья.
Полина идет туда, заглядывая по дороге и в другие комнаты.
На первом этаже их три. Самая большая – гостиная. Со стенкой от пола до потолка, заставленной всякой всячиной. Телевизором, на котором лежит кружевная белая салфетка и стоят часы. С фотографиями…
Полина сознательно отводит взгляд. Ей хочется, чтобы с родными её познакомил сам Гаврила.
Она отлипает взглядом от гостиной, притворяет дверь, заходит в светлую кухню…
Здесь целых две стены заняты окнами. За которыми – свисающая ветками огромная яблоня. Отсюда даже речку видно…
Это так неожиданно и будоражит, что Полина обнимает себя руками, скользя по гусиной коже…
Она успела подзабыть, что именно ей снилось когда-то, но реальность в сто раз лучше. Потому что она ощущается прохладой, пахнет внезапно корицей, бежит мурашками по спине, когда в очередной раз слышится хлопок двери.
Гаврила ставит у холодильника последний пакет. Остается за ее спиной…
Смотрит внимательно, когда Полина оглядывается.
– Ну как? – в его вопросе чувствуется напряжение. Он, наверное, очень взволнован. И очень же хочет, чтобы Полине понравилось.
А ей – искренне и до бесконечности.
Она разворачивается и идет к нему. Кладет руки на плечи, поднимается на носочки.
Целует легко в губы. Еще раз, чуть повернув голову. И снова…
Почти сразу чувствует, как Гаврила вжимается пальцами в её талию.
Не засекает, кто первым раскрывает губы, но ей очень нравится результат – они целуются глубоко в месте, где никто не потревожит. У них впереди много общих дней и ночей. Ей хочется начать прямо сейчас.
– Есть не хочешь? – Гаврила её без слов понимает. Спрашивает на всякий случай. Полина же мотает головой.
– Тебя очень хочу… Гаврюша мой…
Шепчет в губы, расстегивая пуговицу на его джинсах и ширинку. Сразу же гладит уже твердый и горячий член…
С ним и кошкой мартовской себя чувствовать не стыдно. Тереться сосками о него через ткань… Возбуждаться от чувства его возбуждения, которое усиливается из-за ее движений…
Обвивать ногами, когда Гаврила подхватывает, разворачивается, несет…
Куда-то на второй этаж.
В одну из спален, где кроме платяного шкафа, еще письменный стол и пружинистая кровать.
Опускает, разворачивает к ней лицом, сам сзади остается, раздевается, щекоча нервы одними только звуками.
Уже голый снова подходит вплотную. Расстегивает ее шорты, их отправляет вниз вместе с бельем, майку вверх.
Целует шею сзади, спину, поясницу, скользит пальцами от живота, сжимает соски…
– Ложись.
Командует, а Поля и не думает протестовать.
Под скрип кровати опускается на неё.
На четвереньки сначала, прогибаясь. Так, чтобы он видел всё…
И она видела его реакцию, оглядываясь. Потом, когда Гаврила сглатывает, переворачивается.
Её спину колет шерстяной плед, голова оказывается выше обычного из-за плотно набитой перьями подушки.
Полина разводит колени. Смотрит на него, когда он – по ее телу. Зверски жадно…
– Как в ванной… Можешь? – Гаврила спрашивает отрывисто, не зная, что распускает в Полине цветок. Ему понравилось. Она рада.
Она может.
Кивает…
Сжимает груди сначала, тоже соски, прогибается, закрывая глаза и закусывая губу.
Мнет, не столько готовя себя, сколько удовольствие растягивая.
Едет ладонью вниз по своему телу, накрывает лобок, гладит, дальше вниз…
Клитор обводит, трогает влажные губы…
Внутрь себя же ныряет, сжимая другой рукой грудь до боли…
Открыв глаза, видит, как Гаврила водит по члену. Представляет его в себе… Разводит пальцы сначала, постанывая, потом начинает резко проникать, выше поднимая колено, упирая его в стену.
Понемногу теряясь, подается бедрами навстречу пальцам. Достает, снова вокруг клитора порхает, опять внутрь…
Это феерически возбуждающе, но всего лишь прелюдия. Больше взрывают даже не сами ощущения, а то, что делает она это у него на глазах. И то, как он смотрит.
А в голове единственной мыслью: лишь бы успеть почувствовать его в себе.
Гаврила продолжает водить по члену, с жадностью впитывая взглядом каждое её рваное движение под характерный влажные звуки.
– Попроси…
Он распознает ее взгляд, конечно же. Желание ее угадывает. Обращается, смотря, как Полина толкается бедрами навстречу своим же пальцам…
Остановиться попросил бы – не смогла. А это…
– Возьми, пожалуйста, Гаврюша…
Ей слишком хочется, чтобы противиться.
Полина дрожит, когда Гаврила стискивает её кисть и тянет за голову. Ложится сверху. Водит членом по складкам, давит головкой…
– Без презерватива, хорошо? – он спрашивает, Полина кивает. Так даже лучше. Она так больше любит.
Обнимает его торс ногами, чувствуя, как он медленно входит. Её руки снова сжаты им над головой, она распята и наполнена. Тянется к любимому рту. Прикусывает мужскую губу, потом ведет по ней же языком…
Он перестает медлить. Начинает двигаться.
– Горячая такая… – шепчет. – Красивая… Везде красивая… Не оторваться…
Кровать отзывается на каждый его толчок скрипом. Поля – стонами.
Взлетая, чувствует, что Гаврила продолжает двигаться, задевая прикосновениями пульсирующие чувствительные точки.
