жаль её. Почему-то, глядя на неё, у меня перед глазами встаёт Ники, которая после смерти нашей кошечки, наверняка была такой же… отречённой. И кто знает, какая она сейчас…
- Я бы хотел ей помочь, но не знаю, как… Может у тебя есть идеи, Лиф?
- Попробуем поговорить с ней? – пожала плечами рыжая эльфийка, спрыгнув с моей спины и поправив платье.
Выдохнув, мы втроём медленно подошли к девочке. Гена даже попытался своё лицо сделать менее жутким, чтобы не пугать эльфийку, но сделал ещё хуже… хотя, почему-то мне думается, что ей уже всё равно. Она даже на нас не взглянула, когда мы встали перед ней. Сидела и смотрела в одну точку перед собой…
- Как тебя зовут? – сев слева от неё, спросила Лифхель. Девочка молчала, не обращая на неё никакого внимания. – Не хочешь покушать? Или попить? У нас есть сладости, если тебе хочется…
- Лифхель, как будто её волнуют эти сладости в данный момент, - покачал я головой, присаживаясь справа от девочки, расправив свой алый плащ. Ага, пока мы ехали в Золотую Чащу, портные, под присмотром Лифхель, которая не хотела доверять кройку и шитьё одежды для меня никому, но ей пришлось, сшили для меня несколько комплектов одежды. Ясное дело, что среди этой одежды были несколько стандартных для меня костюмов – чёрные и коричные сапоги, чёрные штаны, алая рубашка и алый плащ с золотой застёжкой. Так же были сделаны несколько платьев для Ульянки, характеристики которой, как и остальных моих жен, Лифхель знала хорошо… думаю, не надо объяснять почему? А если надо… ну, из-за наших с женами оргий, угу…
- Ну да, ну да, - пробормотала Лифхель, и немного приобняла девочку, которая на её действие никак не среагировала. – Послушай, малышка, мы знаем, что тебе сейчас тяжело, и сами это понимаем, ведь мы тоже теряли родных и близких, но тебе… тебе нужно жить дальше!
- З-зачем? – вдруг спросила девочка, очень хриплым голоском, да ещё и так тихо, что её едва можно было расслышать. – Для чего мне… ж-ж-жить? У… у меня никого не осталось… совсем… они убили всех… маму, папу, брата… бабушку… мою маленькую сестрёнку… А ещё они… они… они делали со мной…
- Мы, к сожалению, не можем вернуть никого из твоих близких, и исправить того, что они с тобой сотворили… я могу стереть тебе память, но это может так же обернуться для тебя определёнными проблемами, - ласково произнесла Лифхель, поглаживая девочку по волосам. Она уже не была такой недвижимой: сильнее прижимая к себе свою куклу, она тихонько дрожала и всхлипывала. – Но подумай сама: ты одна из всей семьи осталась в живых, и разве не стоит хотеть жить ради того, чтобы твой род существовал? Кроме тебя ведь больше некому хранить память о родных… что были на этом свете твой брат, твоя сестренка… твои родители! Кто, кроме тебя, вспомнит о них?
- Н-никто… - прошептала малышка.
- Верно. Так почему ты не хочешь жить дальше? Эти твари, которые сделали с тобой и твоей семьёй злые вещи, хотели сломить тебя, уничтожить тебя не только снаружи, но и внутри… не поддавайся этому! Тебе не обязательно быть сильной снаружи, но ты можешь быть сильной в душе… не позволяй им сломить тебя, малышка! Никто не заставляет тебя быть весёлой и доброй, просто… не ломайся! Живи, на зло всем!
От такой речи, мне даже стало гордо за Хвостика. Честно! Кажется, она даже меня смогла этим воодушевить, хотя не скажу, чтобы я был в отчаянии… Блин, ну почему этой рыженькой не было со мной, когда я кончал со мной? Думаю, она бы смогла отговорить меня от того поступка…
- Н-но… что я могу одна? Я… я не справлюсь одна… и ещё… я боюсь заходить в дом…
- Никто и не заставляет тебя оставаться одной, - хмыкнул я. – Думаешь, в караване не хватит места для одной малютки? Или в замке?
- В… в замке? – шмыгнула носом девочка. И тут я услышал то, от чего едва не засмеялся. Не потому что, было прямо уж смешно, а просто из-за того, что не ожидал… Громкое урчание живота, что донёсся от девчушки. Она прижала куклу посильнее к себе и смущённо покраснела!
- Как тебя зовут? – спросил я.
- Амаланна… - девочка медленно подняла голову, и посмотрела сначала на Лифхель, потом на меня, а потом на Гену, что сидел на земле перед ней, скрестив ноги. Увидев этого чудика, Амаланна удивлённо захлопала глазами, а потом сильно задрожала.
- Не бойся его, - усмехнулась Лифхель. – Он наш друг. Хоть и мимик.
- Мимик… - прошептала девчушка, видимо испугавшись. Но не подав при этом вида! Видимо, подумала, что раз мы сидим спокойно рядом с ним, то и ей бояться не стоит. А может, по какой другой причине, фиг знает!
- Угу. Мимик. Может, всё-таки покушаешь, а? – поднявшись с порога, я протянул девчушке руку. Она явно боялась меня, так как поглядела на Лифхель, которая кивнула ей, улыбнувшись. Медленно и осторожно, девчушка протянула мне руку и я помог ей встать. Она с трудом стояла на ногах, которые, наверняка, сильно затекли, и вдруг захныкала, прошептав, что у неё болят ножки. Ну ещё бы… удивительно, как она столько дней просидела на одном месте, даже не отходя в туалет? А может ходила, но только по ночам… или же просто из-за шока ей ничего не хотелось, кто же, кроме неё, может это знать…
Приведя девчушку в занятый нами дом, я усадил её за стол, где уже сидели Ульянка и Тавия, только-только проснувшиеся, и приказал прислуге подать еду и ей. Амаланна испуганно смотрела на всех нас по очереди, скромно пристроившись на краю лавки, а когда из нашей спальни выползла Шаира, в коротенькой ночнушке, прикрывающей её верхнюю половину, зевающую и потирающую глаза, девчушка открыла рот от удивления. Хм… самое необычное, что Шаира уже неоднократно проползала мимо того дома, но видимо она реально была в таком шоке, что не замечала того, что происходит вокруг. И это она ещё Рьюго не видела…
После того, как девчушка наелась, съев три куска мяса, два куска свежевыпеченного хлеба, и выпив две большущие кружки яблочного сока, я приказал одной целительнице осмотреть её, на наличие болезней и прочего, и одной служанке помыть её. Пока
