– Где он теперь?
Человек колебался мгновение, но огонь в глазах Хью развязал ему язык.
– Он уехал за жемчугом старухи, сэр, – за драгоценностями герцогини Лэмпшир.
– Ах! Конечно. Я забыл, – вздохнул Хью.
– Я всего лишь охранник, никого не мочил, мамой клянусь и все расскажу! – забубнил бандит.
– Совершенно уверен, расскажешь, – спокойно заверил его Хью. – Потому что если ты не расскажешь, свинья, я тебя убью. Когда Петерсон возвращается?
– Завтра также, сэр, насколько я знаю, – ответил человек, и в этот самый момент испуганный кролик выскочил из своей комнаты, подгоняемый затрещинами Тоби. – И что он делает? – продолжал допрос Драммонд.
– Я не знаю. Он знает, – бандит указал на кролика, задыхавшегося как рыба на суше, пытаясь заправить ночную рубашку в брюки.
– Я повторяюсь, сэр, это возмутительно. Какое право… – бубнил тот.
– Заткнись! – вежливо попросил Хью. Потом он повернулся к американцу. – Это один из пламенных борцов за освобождение рабочего класса!
Некоторое время три джентльмена изучали «кролика» в тишине; тогда американец глубокомысленно засунул в рот жвачку.
– Он, похоже, болен, но полагаю, что у него есть язык. Скажите, лопоухое недоразумение, кто вы?
– Я – секретарь одной общественной организации, которая стремится к улучшению условий, в которых пребывают рабочие всего мира, – с достоинством сообщил пленник.
– Вот это да! – поразился американец. – А рабочие всего мира знают об этом?
– И я снова требую сообщить причину этого чудовищно неуважительного отношения, – верещал кролик. – Что вы знаете о Петерсоне? – спросил Хью, не обратив ни малейшего внимания на его протесты.
– Ничего, кроме того, что он – Вождь, которого мы искали в течение многих лет. Человек громадной силы, гений организации, который примирил и спаял воедино сотни обществ, подобных моему, которые прежде самостоятельно безнадежно сражались за дело пролетариата! Теперь мы объединены, и наша сила принадлежит ему!
Хью обменялся взглядами с американцем.
– Ясно! – пробормотал он. – Скажите мне теперь, маленький человечек, что вы предполагали сделать?
– Увидите сами! Конституционные методы потерпели неудачу. У нас нет времени ждать! Миллионы стонут под невыносимым игом капитала. Те миллионы, кого мы освободим для жизни, которая достойна человека. И это все произойдет благодаря нашему вождю – Карлу Петерсону.
Фанатичное пламя обожания превратило кролика в льва, – правда, карликового и писклявого.
– Разве я не говорил вам, капитан, что тот парень – голова?
Но на лице Хью не было никакой улыбки.
– Он – голова. И мне надо ее отсечь, – мрачно заметил он.
В этот момент голос Даррелла донесся из холла.
– Всех бандитов связали, Хью. Что дальше?
Хью вышел на площадку.
– Этих двоих отведите вниз!
Усмешка озарила его лицо, когда он увидел полдюжины знакомых лиц в холле и приветствовал их радостно.
– Как в прежние времена, парни! Где водитель грузовика?
– Я тут, сэр. – Один из мужчин вышел вперед. – Мой помощник снаружи.
– Отлично! Отвези мясо на десять миль отсюда: там выгружай – по одному на каждые две мили. Зуб даю, что ни один из них ничего не скажет, даже когда они проснутся. Потом возвращайтесь в гараж.
– Теперь, – сказал Хью, услышав шум отъезжающего грузовика, – мы должны подготовить сцену для завтрашнего представления. – Он поглядел на свои часы. – Всего одиннадцать. Сколько времени нужно, чтобы добраться на моей колымаге до Лэйдли Тауэр?
– Лэйдли? Что ты там забыл? – спросил Даррел.
– Я просто изнываю без Генри, мне трудно прожить минуту в разлуке с ним, – спокойно сказал Хью. – А Генри там, в достойном похвалы усилии снять жемчуг с герцогини… Дорогой Генри!
Его кулаки сжались, и американец, смотревший на него, невольно усмехнулся. Но только на мгновение Драммонд позволил себе помечтать, представить картину желанного будущего. Пора было возвращаться к делам сиюминутным и неотложным.
– Этих двух туда, где держали нас. Там на полу мертвый бош, но он не помешает.
– Мертвый бош! – испуганно пискнул кролик. – О боже! Вы убийца, это не шутки.
Хью посмотрел на него холодно.
– Хотите присоединиться к нему, мелкая крыса? И это не шутка!
Он рассмеялся, увидев, как сжался от ужаса несгибаемый борец за свободу пролетариата.
– Трое парней на охрану этой парочки. Будут рыпаться – укоротите на голову… Теперь давай остальную часть толпы сюда, Питер.
Они вошли, и Хью помахал рукой в знак приветствия.
– Как дела, ребята? – со своей заразительной улыбкой спросил он. – Нормально? Есть работа. Какая?! На этот раз это более масштабное шоу, чем любое, которое у нас бывало.
Его лицо на секунду застыло, угрюмое и мрачное. Затем он снова улыбнулся, усевшись на ступеньки лестницы.
– Соберитесь и послушайте меня.
В течение пяти минут он говорил, и его аудитория восхищенно кивала. Помимо их любви к Драммонду, а трое из четырех служили у него лично, они были потрясены чудовищным заговором. Над страной опять нависла угроза, и старые солдаты готовы были идти в бой. – Если всем все ясно, – закончил Драммонд, вставая, – то теперь я ухожу. Тоби, я хочу, чтобы ты тоже поехал. Мы должны быть там к полуночи.
– Есть только пара моментов, капитан, – заметил американец, когда группа начала расходиться. – Это безопасность – и это гроссбух.
Он пошарил в кармане и достал маленькую бутылочку из каучука.
– У меня есть адский супчик – гелигнит, – объяснил он, увидев озадаченное выражение лица Хью. – Я рассчитывал, что это может пригодиться. Также провод и детонатор.
– Прекрасно! – сказал Хью. – Великолепно! Вы замечательное приобретение, мистер Грин, для любого собрания. Но я думаю… Я думаю… Сначала Лэкингтон. Несомненно, сначала Генри!
И снова американец тихо засмеялся над выражением его лица…
Глава одиннадцатая, в которой Лэкингтон принимает ванну в последний раз– Тоби, у меня возникло неприятное чувство, что охота почти закончена.
С печальным вздохом Хью выехал из сонного Годалминга в направлении Лэйдли Тауэр. Двухместная машина стремительно пожирала милю за милей, а в глазах Драммонда застыла печаль.
– Конец приключениям. И затем скука респектабельности поглотит нас.
– Ты же собрался жениться, старина, – пробормотал Тоби Синклер.
На мгновение лицо Хью засияло.
