А выходит, Терин Бран лишь играл роль. Старался не привлекать лишнего внимания к себе и своей сестре. Да, о них говорили скверно. Это было даже как-то не слишком прилично — обсуждать Бранов. А вот если бы Терин выдвинулся засчет своих способностей и получил… скажем, должность королевского звездочета: вот тогда о нем говорили бы с куда большей охотой. А из Клотильды получилась бы завидная невеста…
Я покачала головой.
Я могла не знать, что происходит в Линезе. Но так мало понимать в том, что происходит во дворце, прямо перед носом? Стыдно…
Или все дело в этом внезапном разговоре о свадьбе, заставившем меня вспомнить о принце Руате?
* * *
Мы, должно быть, говорили еще долго. Не представляю, как бы я уснула. Тиль в безопасности, но я все равно не могла не бояться: за него, за его магию… Я слишком остро сознавала невероятность случившегося.
Если бы я не оказалась в Тальмере…
Если бы Верса, Ланса и Нейта не было в городе. Они ведь могли мне не поверить. Могли отказаться помочь…
Я внезапно поняла, насколько все просто.
Просто Тиль был в моей жизни всегда. Что бы я ни делала, что бы ни говорила. Он уезжал и возвращался. Неважно, по каким причинам. Неважно, что потом — снова пропадал надолго и мы могли целый год не получать из Линеза писем…
И как бы я жила, зная, что Тиля больше никогда не будет? Не будет его улыбки, его тепла, его глупых шуточек, радостного предчувствия, возникавшего перед его приездом… Думать об этом было больно, словно в сердце втыкали раскаленную иглу. Перед глазами все расплывалось.
Немыслимо… Жутко.
И возможно — настолько, что гибель Тиля казалась куда более вероятной, чем его спасение. Да и то, что я сама до сих пор жива — случайность, воплотившаяся лишь благодаря линезскому принцу, оказавшемуся рядом. Вот только случайность эта во многом была подготовлена самим Тилем, его заботой, которой я раньше не видела. А ведь все было так очевидно.
Его проснувшаяся связь со стихией — после того, как решил, что я упала с дерева.
Показавшиеся жестокими слова о том, что его свадьба — не мое дело. Теперь мне казалось нелепым, что я лелеяла обиду несколько лет…
А он: «Не становись весной»! О чем хотел предупредить меня Тиль? Чтобы я не влюблялась в него?
Неизвестно, до чего бы я додумалась, если бы, рано или поздно, на пороге комнаты не появился Верс. Он переоделся в свежую зеленую рубаху, узковатую ему в плечах.
— Что за посиделки на ночь глядя? — мрачно спросил Плантаго.
— Слишком много переживаний, — пояснила Регина. — Тебе лучше?
— Все нормально. Одна кружка отвара от Лорина — и выздоравливаешь только ради того, чтобы не пить больше эту гадость. И ведь разбудил, паршивец…
Я невольно улыбнулась. Плантаго посмотрел на Регину, на меня, затем добавил:
— Мальчишка жив, о чем еще беспокоиться. Ступай спать, — это было сказано Регине. — А тебе Нейт постелил на чердаке, — а вот эта фраза предназначалась уже мне. Мне показалось, Верс устроил мне очередную проверку. Я вяло кивнула, осознавая, насколько действительно устала. Даже показалось — кто-то из магов тайком воздействовал на меня.
На самом деле, я не хотела уходить далеко от комнаты Тиля. Поэтому не поднялась из-за стола следом за Региной. Женщина пожелала мне спокойной ночи и ушла. Верс проводил ее суровым взглядом. Потом подошел ко мне. Я встала, собралась было что-то сказать, но все высокопарные мысли, приличествующие торжественному моменту, куда-то исчезли. Я не представляла, как выразить, насколько благодарна Версу. За Тиля. За спокойную уверенность, благодаря которой мы все вернулись из логова Ведьмы Стужи. Одно бледное «спасибо» никак не могло передать мои чувства.
— Тебе правда лучше? — тихо спросила я.
— Конечно, — заверил Плантаго и вдруг погладил по голове. Должно быть, заметил, что мои глаза полны слез, и губы дрожат. И я сочла это разрешением. Мне было все равно, что действия мои нарушали этикет. Я обняла мрачного мага, больше не стесняясь своих слез.
— Теперь-то чего реветь, — проворчал Верс.
— Прости, что не поверила тебе сразу. За то, что тебе пришлось рисковать. И…
Верс хмыкнул.
— Ты — будущая королева. Тебе надлежит сомневаться, а не сразу принимать на веру слова первого встречного.
Но ведь я знала, что Тиль ему доверяет.
— А твои приказы не всегда будут приятны. Но у них всегда будут последствия. Главное, чтобы ты это понимала… и брала в расчет, что, помимо целей, есть еще человеческие жизни, — добавил Верс.
— Я ведь не приказывала, — пробормотала я, поднимая голову.
Плантаго серьезно кивнул.
— И это — тоже решение.
Я вздохнула и отстранилась.
— Не представляю, как вас отблагодарить. Нет такой цены… но обещаю, что никому не расскажу о тебе. Уж в этом ты можешь быть уверен.
— Ты уже рассказала Нейту, — фыркнув, сообщил Верс.
— А он не знал? — удивилась я.
— Для меня новость, что Тиль знает. А эту безумную белку вообще не поймешь, — ответил Верс. — Может, догадывался.
— Я не подумала тогда, что раскрою твою тайну, — признала я. — Ты поэтому не рассказал мне заранее? Чтобы я не выдала тебя Ведьме Стужи?
Верс признал:
— Да я вообще слабо представлял, что буду делать.
— Как это?!
— Юстина, откуда мне было знать, что за печать изобрел Риллет? — спросил Плантаго и, вдруг усмехнувшись какой-то своей мысли, добавил: — Я просто использовал «способ после всех».
Я смотрела недоуменно и Верс пояснил:
— Когда-то, когда Тилю было девять и он жил в Тейле, Регина и твоя мать развлекали его рольвенскими сказками. Они делали так: добирались до места, когда главный герой оказывался в самой страшной опасности, когда ему предстояло выбраться из темного подземелья вражеского замка или спасти принцессу от страшного дракона…
— Или ведьмы?
— Или ведьмы. И прежде чем озвучить концовку, они пытались сами придумать, что герою делать. Нечастная, конечно, была игра, финала не знал только Тиль. Но они не соревновались, просто набирали как можно больше решений.
— А «способ после всех»? — спросила я.
— Неучтенные варианты. Что-то, о чем герой не может заранее знать, но всегда должен быть внимателен, чтобы вовремя обнаружить и воспользоваться. Тиль хорошо усвоил эту науку… Так вот, о Ведьме Стужи. Я мог лишь предполагать, что нельзя применять магию против ее снежных птиц. Они истощали магический резерв. Тиль, похоже, на этом и попался.
Я медленно кивнула.
И Плантаго так спокойно об этом говорит?
Невозможный человек! А я на него даже разозлиться не могла после всего.
