– Держись, – я погладила его по щеке, игнорируя опасную близость смертоносных челюстей. – Мы тебя отсюда вытащим.
– Егор, – Тихон попытался кивнуть другу.
– Привет, дружище, – медиум сочувственно посмотрел на вампира.
– Встать сможешь? – сняв с себя влажную бандану, я повязала ее на нос Тихона и уткнулась носом в приподнятый воротник своей водолазки.
Я подала ему руку, оттолкнув Егора, который тоже хотел помочь:
– У меня сверхсила. Я справлюсь.
Тихон попытался подняться, но с визгом завалился набок, скорчившись в судороге. Нечто похожее я наблюдала, когда в теле вампира разрывалась смоляная пуля. Только мои “клиенты” не кричали. Они молча умирали в агонии, стиснув зубы.
Сконцентрировав силу, я взвалила жалобно скулящего Тихона на плечо и попросила Егора придерживать его под руку. Мы дружно выволокли вампира на свежий воздух и втащили его на заднее сиденье “Десятки”. Он лежа скорчился на диване, подобрав руки к лицу. В машине тонированные стекла защищали его от солнечного света. Я первым делом сняла бандану с лица Тихона, чтобы облегчить и без того затрудненное дыхание.
Сами мы втроем кое-как разместились спереди.
– Кто это сделал, Тиш? – протиснувшись в узкую щель между спинками передних сидений, я держала его за непривычно жесткую для меня руку с выпущенными острыми когтями. – Кто пытался тебя убить.
– Лю-ди, – обиженно простонал вампир.
– Кто конкретно?
– Не знаю, – отвернувшись к спинке, Тихон закрыл глаза и сглотнул слюну.
– Видел на пустыре следы от вездехода, – Егор отвлекся от дороги, заглянул в центральное зеркало. – Но там часто на квадроциклах школота гоняет, – он фривольно шлепнул меня по бедру. – Над рычагом приподнимись. Ась?
– Погоди. Так пролезает рука? – я выгнула спину.
– Пролезает, – Егор переключил передачу, водя рычагом под моим животом.
– Как он там? – переживала притиснутая к дверце Надя. – Мне отсюда не видно.
– У него температура вверх ползет, – ответила я, трогая быстро нагревающуюся щеку вампира.
– Помираю… Все свои наряды в доме Сэнсэя завещаю нищим. Жаль, стихи пропали, – глаза Тихона обильно заслезились. – Мой богатырь… Никифор Хлеборобов сгорел.
– Нашел, о чем жалеть, – возмутилась я. – Скажи, что у тебя болит?
– Душа болит невыносимо. Жизнь моя! Пропало достояние земли российской! Последний литератор золотого века спешит в небытие.
– Судя по пурге, которую этот вампир несет, он то ли бредит, то ли ему однозначно лучше, – я попятилась к друзьям.
– Ничуть не лучше, милочка! Я задыхаюсь. Сердце почитай не бьется, – Тихон удержал мою руку и подтянул к груди.
– Надя пусть тебя осмотрит. Она врач, – я высвободилась и поменялась местами с подругой.
– Клыки попридержи, – попросила Надя, раздвинув челюсти вампира. – У него сильные ожоги слизистой, – поставила она диагноз после короткого осмотра. – Не от дыма. Осиновая смола разъела, которой он надышался. Смола распространяется по организму. Поэтому повышается температура. Человеческие лекарства на вампиров не действуют, сбить ее мы не сможем, и, честно говоря, я не представляю, чем можно нейтрализовать осиновую смолу.
Хлюпнув носом, Надя втянулась на переднее сиденье.
– Ничем нельзя, – вздохнула я. – Он должен бороться за жизнь и не позволять сердцу останавливаться. Слышишь меня, Тишка, не сдавайся. Понял?
Мы приехали на улицу Магнолий. Едва машина остановилась у калитки, я перескочила назад и сунула запястье Тихону в рот.
– Кусай! – приказала я, – Возможно, кровь охотника тебе поможет. Тиша, кусай, если хочешь жить!
Тихон отказался от заманчивого предложения. Коротко взвизгнув, он вытолкнул мою руку языком.
– Не хочешь по-хорошему! – я полезла в сумку за перочинным ножом и быстро нащупала его среди кольев и ампул. – Поступим иначе, – я приложила нож к запястью, готовая разрезать вену.
Вампир качнул головой и заскулил.
– Не надо, Свет! – Надя судорожно вцепилась в мои руки. – Его пока нельзя кормить. Ты только хуже сделаешь. Кроме того, на тебе стоит сильнейшая магическая защита от вампирских укусов. Ты убьешь его!
– Предложи альтернативу. Я, в отличие от тебя знаю, как действует осиновая смола. Сделай хоть что-нибудь! Или мы вместе будем ждать, пока он умрет?!!
– Я приготовлю целебный отвар из гранатовых почек и краменницы. Она растет в твоем саду. Истрачу весь запас лунных колокольчиков. Когда мы напоим Тихона волшебным зельем, и ему станет лучше, ты съездишь на мясокомбинат и привезешь ему еды. Поверь на слово.
– Что еще мне остается? – ее отсутствующий вид, похожий на состояние гипнотического транса, меня обнадежил.
***
– Обломов! Глупый Обломов! – шипела я, беседуя от раздражения сама с собой, – За что мне это наказание? Возись теперь с ним! Сидел бы у ноги своей кормилицы, и ничего бы не случилось!
– Кофейку не найдется? – на кухню впорхнула Надя и прикрыла дверь за собой, – Я слышала, чайник свистел.
– Со дна наскребешь? – я подала ей банку с остатками растворимого кофе и взяла свою кружку, уже наполненную ароматным горячим напитком. – Как Тихон? Уснул?
– Ему не дает заснуть высокая температура. Зелье ее пока не сбило, но, чувствую, оно работает, – Надя заварила кофе в чашке из фарфорового сервиза и села за стол напротив меня. – Ты представляешь, Свет... – она восторженно перевела дыхание, – Я слышала, что у вампиров сердце смещено к центру груди, и что желудок больше нашего, а кишечник намного короче, и что кости прочнее и легче... Но я не знала, что их внутреннее строение настолько отличается от человеческого, что у них почки не в ту сторону закручены, пока лунные колокольчики не просветили его насквозь.
– Послушай, Надя, – я оторвала взгляд от кофейной пенки. – Анатомию и физиологию клиентов я сдала на отлично. Лучше расскажи о его ауре, о мыслях.
– Э-э-э. Не знаю, с чего и начать, Свет, – растерялась Надя. – Все оказалось чересчур сложно.
– А ты проще объясняй. Как для самых тупых. У меня на сложности котелок не варит.
– Короче. У Тихона не вампирское самосознание. Понимаешь, Света, он все еще считает себя человеком,– Надя отхлебнула кофе, постукивая костяшками пальцев по столешнице. – Среди моих пациентов встречались мрачные типы, которые презирают себе подобных и не нуждаются в человеческом обществе даже на пороге смерти. А Тихона тянет к людям. В его жизни движущей силой является не жажда крови, а жажда общения с людьми. Ему хочется согреться теплом наших душ. Он мечтает, чтобы люди признали его своим, чтобы его любили как равного. А еще он сильно привязан к тебе.
– Это хуже всего, – я заставила себя выпить кофе за компанию.
