– Отпусти ее! – произнес Кайлан.
– Да ну? Теперь, значит, ты готов поторговаться!
– Не торгуйся, – сдавленным голосом произнесла Найя. – Сделай свое дело!
И она бросила ему кость. СкекЛи попытался поймать ее другой рукой, которой держал поломанный посох, и промахнулся. Кайлан ринулся вперед и подхватил кость. Она была больше обычной фирки, выбеленная на солнце и острая со всех трех сторон, где отломилась.
СкекЛи предупреждающе каркнул и поднял Найю выше.
– Заиграешь, и я размозжу ее голову о камень!
Найя колотила руками по лапище скекЛи.
– Действуй, Кайлан! Он не навредит мне, я нужна ему, чтобы отнести меня Императору!
– А если не нужна?
В складках туники Найи вспыхнуло что-то крохотное и, пронесясь по руке скекЛи, влетело ему в лицо. Тавра вонзилась в его глаз и укусила так, что он заорал. Бросив посох, скекЛи попытался раздавить ее своими когтищами, а она убегала от него по его колючей голове. Найю он не отпускал, хоть она дралась и отбивалась от его захвата.
– Давай, Кайлан!
Он поднял кость и заиграл.
Звук прозвучал в тысячу раз громче того, который удалось извлечь Амри. Он, словно ветер, словно вода или огонь, заполнил весь кар. Звук расплывался по стенам вокруг расположенного на дне водоема, отражался от них и взмывал в небо. С каждым эхом он усиливался, становился громче и громче до тех пор, пока вместе с ним его песню не запели горы.
Пауки отцеплялись от грибной шляпки, от всех стен и опадали, как листья. Даже Тавра в своем паучьем теле не выдержала – потому что теперь у нее были чувствительные паучьи уши – и упала с головы скекЛи. Она лежала без движения, поджав под себя все восемь ног.
– НЕТ! – закричал скекЛи, которого едва было слышно в общем звоне. – Я САМ УБЬЮ ЕЕ!
Кайлан вдохнул воздух и снова заиграл на кости, мечтая о том, чтобы древняя песня птицы-колокол подействовала и на скексиса. СкекЛи сопротивлялся. Свободную руку он прижимал к ушному отверстию на своей голове, а другой рукой поднимал Найю, чтобы со всей силы разбить ее о затвердевшую шляпку гриба. У Кайлана перехватило дыхание в горле, и звук стал умирать. Не помогало. Когда скекЛи издал боевой клич и приготовился швырнуть Найю вниз, Кайлан выронил костяную флейту.
Песня костяной флейты стихала, но смерть настигла скекЛи совсем внезапно. В каровой полости завибрировал второй звук, а затем третий. Низкие и глубокие. Первобытные. Голоса, понял Кайлан. Каменные стены наполняло двухголосное пение, и Кайлан поднял брошенную костяную флейту. Он заиграл на ней и нашел свой уникальный звук, который гармонично подстроился к двум остальным. Это была песня самой Тра – песня, способная сдвинуть горы.
СкекЛи выронил Найю. Она упала с мягким шлепком, сразу поднялась на ноги и отошла в сторону. Скексис стоял неподвижно, широко распахнув глаза с крохотными зрачками и дыша так интенсивно, что из его открытого рта потекли слюни.
– Смотри, – шепнула Найя.
Кайлан опустил костяную флейту и посмотрел в том направлении, куда показывала Найя. Высоко на краю стены каровой полости стояли два длинношеих существа. Одно держало в руках высокий лук с натянутой тетивой, хоть и опущенный вниз. Оружие было ни к чему, пока скекЛи стоял неподвижно, зафиксированный пронизывающей кости песней. Он пытался дергаться и извиваться, сопротивляясь силе своей второй половины, но был не в состоянии причинить какой-либо вред гельфлингам – по крайней мере, в данный момент.
Может быть, мистик сможет удержать скексиса на месте.
В уме Кайлана пронеслось эхо слов Огры. Он улыбнулся, узнав длинногривых, с вытянутыми овальными лицами урВа и урЛии, которые заполнили песней весь кар, словно он был внутренностью морской раковины.
Глава 27
СкекЛи яростно, изможденно вдыхал и выдыхал. Пение утихло, но сила песни осталась и по-прежнему удерживала скексиса в неподвижном состоянии.
– Это не… – выговорил скекЛи. Он стрельнул глазами на Найю и Кайлана, а потом снова посмотрел на своих собратьев мистиков. – Это нехорошо, нечестно!
– Отпусти гельфлингов, – крикнул ему урВа. Его низкий голос срезонировал внутри каровой впадины так, что казалось, будто он говорит сразу со всех сторон. – Ты в меньшинстве.
Кайлан осторожно отодвинулся от скекЛи, который растопырил когти, словно, несмотря на свое положение, собирался атаковать. Возможно, они все еще были в опасности. СкекЛи сплюнул и рассмеялся лающим смехом.
– Или что? Поднимешь свой лук и прострелишь меня насквозь? И что тогда произойдет с нашей другой половиной, а?
УрВа стоял и смотрел, как урЛии зигзагами спускался по стене кара. Со стороны выглядело, будто он легко, ухватываясь за выступы четырьмя руками и длиннопалыми голыми ступнями, проворно карабкается, словно паук. На небольшой площадке он притормозил в полуподвешенном состоянии и поcтучал пальцами по подбородку. Он был уже настолько близко, что можно было различить его задумчивое бормотание.
– Гм-м-м… Это был бы интересный поворот событий…
– Не говори так! – очень тихо произнесла Найя. – Кайлан, давай заберем Тавру и уберемся отсюда.
Кайлан был горячо согласен с ней. СкекЛи, впившись в него взглядом, следил, как он, убрав костяную флейту в карман, подошел к Тавре, скукожившейся в маленький шарик из ног и кристаллического тела. Кайлану пришлось оказаться в зоне досягаемости громадного скексиса, но он решил больше не бояться. Бережно взяв Тавру в руки, он вернулся к Найе.
СкекЛи от гнева весь встопорщился, вздыбил перья на шее и на затылке. Налитые кровью глаза горели ненавистью и жаждой мести.
– Вы только подождите, – прошипел скексис. – Если вы считали злом маленьких услужливых паучков, то они были всего лишь прелюдией. Проверкой. Увидите, что готовит скекУнг. Больших слуг. Безмозглых, бессердечных слуг. Безупречных слуг с когтями, способными разорвать гельфлингов пополам. Посмотрим, как тогда поступят гельфлинги… если они еще останутся.
Кайлан содрогнулся и отступил. Он не знал, что сказать, поэтому не сказал ничего.
Как бы скекЛи ни злорадствовал, он был не в состоянии помешать прилету гроттанов-гельфлингов на их мерцающих крыльях. Он не сводил глаз с мистиков в отдалении, а тем временем гельфлинги унесли Кайлана, Найю и Тавру в безопасносное место. Чтобы поднять Кайлана, потребовалась сила двух девушек-гроттанов, а Найю подхватила одна. Когда они спешились, Кайлан посмотрел на гриб, с которого они улетели. СкекЛи стоял с неподвижным и немигающим взглядом в центре грибной шляпки и вздрагивал.
– О чем он говорил? – спросил Кайлан. – Что за бессердечные слуги?
Найя качнула головой.
– Какая разница. Он лжец. Предлагаю бросить его там.
В попытке стереть из памяти слова скексиса и его пронизывающий взгляд, Кайлан содрогнулся. Тавра наконец-то зашевелилась и попробовала выпрямить ноги. Он посадил ее к себе на плечо.
