– Он там недолго пробудет, – сказала она шепотом даже для паучьего голоса. – Придут другие скексисы и спасут его. Он вернется во дворец и расскажет им обо всем, что мы сделали, если еще не рассказал. Я не знаю, сколько ему выдал Крычк и делился ли он новостями с другими скексисами, но если не делился, то лучше не испытывать судьбу.
– Ты предлагаешь убить его? – спросила Найя. – И урЛии вместе с ним? Это неправильно. УрЛии не сделал ничего плохого!
– Никто не сделал ничего плохого, – поправил ее урЛии, подошедший к ним и гроттанам. Он отряхнул руки от скальной пыли и песка. – Мы все делаем то, что нам свойственно, что для нас естественно и характерно. А вот правильно или неправильно… песня об этом ужасно сложная.
– Это нам никак не помогает, – сказала Найя.
Кайлан протянул к ней руку, чтобы успокоить.
– Как нам поступить со скекЛи? – спросил он у урЛии.
– Гм-м… Полагаю, это зависит от вашего характера.
Тавра и Найя по-прежнему были в конфликте – неявном, но осязаемом, судя по повисшей тишине, в которой они ожидали мнения Кайлана. К ним присоединился Амри, запыхавшийся, в царапинах и с покрасневшими следами паучьих укусов на руках и ногах, но в остальном такой же бойкий, как всегда.
Кайлан смотрел на подобного темному и неподвижному знамению скекЛи, который по-прежнему глазел на них через пространство каровой полости. Увиденное напомнило ему мрачные накидки Охотника скекМала. Скексиса с огненным взором. Того самого, который безжалостно убил его родителей и пытался убить Гурджина и других тоже. СкекЛи измывался над Таврой, отдав ее кристаллическому пауку Крычку, а сегодня не только попытался убить их, но и тем самым предал своего Императора. Он не был верен даже собственному виду.
УрЛии считает, что не бывает правильного или неправильного, но это не воспринималось правильным. Но и неправильным тоже не было. От этого парадокса у него заболела голова.
– Я не думаю, что его нужно убивать, – в итоге сказал Кайлан. – Гельфлинги – мирный народ. Пусть даже мы иногда ссоримся друг с другом. Если мы хотим быть героями этой песни, то должны проявить милосердие, пусть даже нам самим милосердия не оказали. Скексисы ужасно поступали с нами… но я бы предпочел, чтобы мы объединились ради блага нашего народа, а не ради мести.
Найя надулась и скрестила на груди руки, словно тем самым выразила свое мнение. Тавра высказалась дипломатично, но возразила Кайлану.
– Ты хочешь отпустить его? Но это не принесет блага нашему народу.
– Нет. Отпускать его не надо. Я считаю, Найя права… Пока что нужно подержать его здесь, и кому-то придется присмотреть за ним. Последить, чтобы его не нашли другие скексисы.
– Хо-хо-хоо…
Усталый смех прозвучал знакомо. От небольшой группки гроттанов отделилась модра Аргот, которая все еще очищала свою накидку от остатков паутины. Из тридцати семи гроттанов-гельфлингов осталось еще меньше – замызганных, испуганных, среди них несколько взрослых, но большинство были ровесниками Амри. Все они лишились пещер Грота – ради костяной флейты. От этого сердце Кайлана обливалось кровью, и он надеялся, что жертва того стоила.
Амри взял модру Аргот под руку и подвел к Кайлану и Найе.
– Это задача моего народа. В Домраке пауки застали нас врасплох. Скексисы не управляют ими. Пауки не отступятся, несмотря на поражение скекЛи, и не уйдут прочь, если мы изгоним их костяной флейтой. Правда в том, что мы не можем туда вернуться. В Святилище достаточно для нас пещер. Мы будем охранять скекЛи так же, как охраняли другие удивительные и отвратительные секреты Тра.
– Я тоже здесь останусь, – добавил урЛии. – Между теневыми и мной, я считаю, что песня скекЛи подошла к концу.
Модра Аргот приветливо махнула мистику. Потом положила руку на плечо Амри и мягко тряхнула его.
– Амри, я по-прежнему хочу, чтобы ты пошел в Ха’рар. Я буду счастлива, лишь когда серебристые вапры в столице пригласят нас к своему столу, и тебе еще нужно до многого дорасти. Хо-хо-хоо!
Кайлан кивнул.
– Нам пора уходить. Кость уже у нас. Мы сможем донести весть до всего нашего народа. Нужно как можно скорее это сделать. Если скекЛи хоть что-то рассказал другим скексисам, то они отправятся в погоню за нами. Особенно когда узнают, что ему не удалось нас поймать.
– Соглашусь, – отреагировала Тавра. – Время утекает у нас из рук. Кайлан, сколько тебе потребуется времени на изготовление фирки?
– Я не знаю. Я играл на разных флейтах, но еще ни разу не делал их сам… И ошибиться нельзя, ведь у нас есть только один шанс.
– Других костей я в гнезде не видел, – поддержал его Амри. – Там была только эта.
Найя жестом указала на мост, который вел к выходам из Святилища.
– Ну, давайте для начала хотя бы выйдем отсюда. Я больше не могу оставаться рядом с ним.
Кайлан надеялся, что получится найти какой-нибудь выход, выбираться по которому из Святилища будет не так трудно, как по подводному туннелю, хотя в данный момент он был храбрее трех сотен любых поганцев, лишь бы избежать вездесущего взгляда скекЛи.
Они попрощались с модрой Аргот и выжившими гроттанами. Кайлан чуть задержался, наблюдая за скекЛи, одиноко стоящим на грибной шляпке в центре каровой полости. С того момента как они покинули его, он так и не сдвинулся с места, только опустился на корточки. С его узких плеч ниспадали накидки, а мантию и головное украшение колыхал ветер. Он был похож на оперенный обсидиан, только в отличие от обелисков в Камне-в-Лесу был готов при первой же возможности прыгнуть, рвать когтями, прогрызать и рассекать себе путь к свободе.
На плечо Кайлана легла холодная тень урЛии.
– Я отдам свою жизнь за то, чтобы он не сбежал, – сообщил мистик. – Ведь он я. Но я не думаю, что до этого дойдет. А даже если дойдет, то это было бы драматично, не так ли?
УрЛии фыркнул от смеха, несмотря на мрачность высказанной им мысли. Кость птицы-колокол ощутимо тянула карман Кайлана. Она далась им в тяжелом бою, в котором они многое потеряли, а теперь ему предстояло сделать из нее фирку, и если в процессе ее изготовления не проявить особую осторожность, то есть риск испортить кость. Но ведь он мечтал изготовить фирку, разве не так? Цель далась нелегко.
– До прихода в Домрак мы говорили с матерью Огрой, – сказал Кайлан. – У нее не нашлось для нас слов. Она сказала: лишь время покажет. Я думаю, она хотела сказать, что небеса помогут нам в нашем деле. Если бы мы могли понять главную песню, мы бы смогли найти свой путь. Но… у гельфлингов нет на это времени. Нам приходится прокладывать свой путь. Приходится выбирать, плести ли самим или быть вплетенными в чье-то плетение. Быть сказителем или просто героем чьей-то песни. Быть певцом или песней… Но я выбираю и то и другое.
УрЛии почесал подбородок тонкими, грациозными пальцами и чуть склонил голову набок.
