Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Фактически все, необходимое для драматического и тонкого превращения, было собрано в четырех помещениях гробницы, и, несмотря на учиненный ворами разгром, можно установить, что все погребальные сокровища располагались определенным образом.
Главным помещением во всех царских гробницах являлась золотая комната, где располагались саркофаги и мумия. Из нее дверь вела в небольшую комнату, которую археологи назвали «сокровищницей», где располагался один из наиболее важных предметов: огромный саркофаг с канопами, куда во время бальзамирования помещались внутренности умершего. В теле оставалось только сердце. Содержимое каждой канопы было посвящено определенной богине, и на их крышках были вырезаны головы четырех сыновей Гора. Каждый из этих духов в действительности являлся высшим воплощением одного из органов умершего: Имеет, юго-запад, соотносился с печенью, которую оберегала богиня Исида; Хапи, северо-запад, – с легкими, охраняемыми богиней Нефтидой, которые должны были обеспечить воссоединение оживленных органов с телом, что давало возможность возрождения. Поэтому никакие двери не отделяли небольшую комнату, в которой хранились канопы, от погребальной камеры, где лежала сама мумия.
Все артефакты, необходимые для воссоединения тела царя, использовавшиеся еще в архаических обрядах в окрестностях болот Буто, были сосредоточены у стен и в усыпальнице с канопами, а некоторая их часть находилась в двадцати двух черных деревянных реликвариях. Эти мистические обряды уходят своими корнями в глубь веков, так что некоторые моменты могли быть непонятны даже тем, кто принимал в них участие; однако общеизвестно, что в ходе этого действа происходило развитие зародыша возродившегося божества.
Некоторые изображения имеют ясный смысл, например Тутанхамон в своей папирусной лодке, охотящийся с гарпуном на невидимое животное, что символизирует победу чистоты и праведности над демоном болот, часто предстающим в образе гиппопотама. Но каково было назначение божества, называемого Менхерет, которое несет на вытянутых руках царя с красной короной на голове? Хотя назначение многих предметов до сих пор непонятно, мы все же имеем возможность проследить шаг за шагом таинственный процесс магического созревания.
Разнообразные ладьи и корабли, предназначенные для последнего странствия, понесут умершего, вновь ставшего зародышем, по водной глади в утробе матери-богини. Подобно сыну Осириса в болотах Чеммис, в дельте он встретится с демонами, которые нападут на него, как Сет напал на сына своего брата. Побеждая зло и поразив гарпуном демона, хранимый благосклонным гепардом, который переносит его на своей спине, умерший преодолевает различные препятствия. С помощью Менхерет умерший, находясь в «растительной» фазе своего развития, проследует, при поддержке богов главных городов, к конечному пункту своего путешествия в бездне.
Все деревянные предметы, которые были позолочены и покрывались черной краской – в Древнем Египте цвет возрождения, а не скорби и траура, – несомненно, имели некое отношение к этим древним обрядам. Легенда об Осирисе однозначно ссылается на них, когда говорит, что богиня Исида, зачавшая сына от умершего Осириса, в которого она своей магической силой вдохнула новую жизнь, прятала ребенка в болотах. Определенно данный эпизод относится ко времени беременности богини и связан с судьбой ребенка, которого она носила в себе, а не к младенчеству Гора, как считалось ранее. Вместе с тем значение многих других символов остается неясным; гусь Амона, обнаруженный между золотыми усыпальницами, имеет отношение к тем же обрядам, и известно, что образ этой птицы как-то связан с рождением солнца. Две статуэтки царя-ребенка в образе бога Ихи, играющего на систре, сына богини Хатхор, также соотносятся с мифами о рождении.
Что касается изображения головы священной коровы богини Хатхор среди густых зарослей папируса, то оно, вероятно, связано с одной очень древней легендой, которая существует в трех вариантах и берет свое начало в мифе о Горе. Хесе, корове, второй ипостаси богини Исиды, матери Анубиса, отождествляемого с Гором, родной сын перерезал горло. Убийца был наказан, его кожа с мясом отделены от костей, и бог Тот восстановил порядок. Из кожи преступника богиня сделала знаменитый небриде, который, как известно, принадлежал богу Анубису, и наполнила его мазью, сделанной из ее молока, которая позволяла восстанавливать плоть умерших и их кожу. Именно эту мазь богиня-мать Исида давала мертвому, который, таким образом, становился ее сыном Гором.
В черных сундуках помещалось множество черных статуэток ушабти – некоторые покрыты золотом практически полностью, за исключением их лиц, другие – с элементами из драгоценного металла, – изображавшие умершего царя. Это, так сказать, были его слуги, но не в нашем, современном понимании. Скорее они воплощали определенные аспекты умершего человека и помогали ему в разных непредвиденных ситуациях, являясь на его зов. Возможно, в древние времена в Египте, как это бывало с другими цивилизациями, царских слуг систематически предавали смерти, когда умирал их хозяин.
Чтобы помочь умершему восстать и заново родиться, на дне гробницы помещалась в саркофаге большая плоская статуя Осириса, посыпанная смоченными водой зернами. Зерна вскоре прорастали, и их молодые побеги обещали дать обильный урожай. Этот магический обряд призван был воссоздать процесс воскрешения. Тело, которое должно было самовосстановиться, имело серебряные кости своего отца и золотую кожу и плоть, унаследованные от матери; вероятно, чтобы подчеркнуть постоянство этих элементов, в двух саркофагах, помещенных один в другой, лежала статуэтка Аменхотепа III, отца царя, и локон царицы Тии. Все было сделано для того, чтобы подготовиться к новому рождению.
После первых двух этапов путешествия – в Саис и Буто – третья остановка делалась в Менде, в восточной части дельты Нила, где был вновь воздвигнут столп джет и голова воссоединилась с позвоночником принесенного в жертву бога; на этом месте неродившееся существо получало две свои души: душу прежнего тела, Осириса, и душу нетленного тела, Ра.
С этими двумя сущностями, соотносимыми с зародышем, можно связать два аспекта индивидуальности умершего человека и два принципа, один из которых является мужским, а другой, вероятно, женским: половой орган мужчины и вульва, или, иначе, две царские короны. Этим двум принципам соответствовали две плаценты, упоминаемые в текстах, из которых одна, невидимая, оставалась при рождении «неявленной формой царя». Если принять сказанное в качестве основы египетских погребальных обрядов, тем более что подобные верования широко распространены по всей Африке, то можно понять, почему два небольших саркофага с именем Тутанхамона содержали мумии двух семи-восьмимесячных зародышей, один из которых был, судя по всему, женского пола. Трудно поверить, чтобы среди специально подобранных артефактов нашлось место для двух мертворожденных (предположительно) детей Тутанхамона и Анхесенамон. Почему царские дети, умершие раньше своего отца, были погребены в его гробнице? Нет никаких доказательств, опровергающих или подтверждающих эту гипотезу, однако характер архаичных ритуалов в дельте Нила заставляет рассматривать миниатюрные мумии как эквиваленты двух плацентарных (хонсу) изображений в могиле Хоремхеба, где равно как и в разграбленных гробницах Аменхотепа II и Тутмоса IV, сохранились также отдельные предметы, непосредственно связанные с этими ритуалами.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
