Сальватор, собираясь с мыслями, подошёл к окну. В километре от виллы проходила скоростная автомобильная дорога, на которой сейчас было оживлённое движение. Оторвав взгляд от мелькавших машин, профессор снял халат и пошёл переодеваться, дав по дороге необходимые указания к обеду. Когда он был почти готов, в комнату вбежал Ольсен. В таком виде рассудительного и неторопливого управляющего профессор ещё не видел: волосы растрёпаны, глаза выпучены.
Переведя дух, он хриплым голосом проговорил:
– Там Луиза!..
– Что с ней?!
– Автомобильная катастрофа…
Какое-то мгновение Сальватор не мог сдвинуться с места от чувства тяжести, сковавшей его тело, но уже в следующую минуту профессор находился в приёмном отделении.
Луиза лежала на носилках, правая рука безжизненно свисала вниз. Бледное лицо обрамляли золотистые волосы, потемневшие у левого виска от сгустков крови. Оба ассистента уже находились возле пострадавшей.
– Тяжёлая черепно-мозговая травма, – проговорил Вейслин. – Ещё жива, но шансов почти нет.
Сальватор мгновенно оценил состояние девушки и, обращаясь к Ольсену, быстро проговорил:
– Сейчас же найди господина де Луэстена и его супругу. Пусть приезжают немедленно! Пострадавшую в операционную блока № 1. Подключите систему жизнеобеспечения!
Ассистенты переглянулись.
– Срочно определить все лабораторные параметры, включая генотип. Нужно сделать всё, чтобы не потерять ее!
Минут через сорок, когда всё, кроме генотипа, было определено, приехали Мишель и Николь.
– Друзья, – проговорил Сальватор, встречая их, – упреждая ваши вопросы, скажу, что надежда умирает последней и, хотя состояние Луизы крайне тяжёлое, – оно всё же не безнадёжное. А сейчас прошу вас набраться мужества и потерпеть – я спешу!
– Господин профессор, – встретил его у порога блока № 1 Вейслин. – Невероятно, но нам второй раз везёт – у пациентки полное совпадение генотипа с тринадцатым вариантом мозга дельфина с кодовым шифром «ЗКПА737»!
Джеймс протянул ему лист лабораторного исследования.
Де Аргенти предчувствовал, что совпадение шифра должно было произойти – для учёного это была удача, но, как человек, он не хотел этого для Луизы.
Оценив деятельность системы жизнеобеспечения, Сальватор дал указание приготовить всё к операции. Предстояло удалить часть травмированного и уже не функционировавшего мозга и заменить его соответствующим участком здорового мозга дельфина.
«Как бы ни было, но в этом случае нужно получить разрешение на операцию у брата, – подумал он. – А это означает раскрыть тайну Ихтиандра и депутата Менеса».
В мыслях промелькнул образ профессора Джонсона и текст письма Санчеса.
– А если Мишель окажется шпионом? – вполголоса произнёс Сальватор.
Но в этот момент перед глазами встало бледное лицо Луизы с посиневшими губами.
«Будь что будет, – решил он, – придётся рискнуть».
Он прошёл в комнату, где находились родственники пострадавшей.
– Николь, примите мои извинения, но я хотел бы поговорить с вашим мужем наедине.
Молодая женщина кивнула.
– Прошу вас, Мишель, в мой кабинет…
Сев в кресло, Сальватор решительно произнёс:
– Все, что я скажу вам сейчас, необходимо держать в строгом секрете. Вы должны принять решение быстро, ибо от этого зависит жизнь вашей сестры.
– Прошу вас, господин профессор, я готов.
Доктор внимательно посмотрел на Мишеля. Его волевое лицо казалось спокойным. Лишь где-то в глубине глаз он заметил невыносимые страдания, пытавшиеся прорваться наружу. Сальватор тут же упрекнул себя в недоверии, на минуту возникшем к Луэстену.
– У Луизы поражена часть мозга, и, чтобы спасти девушку, придётся заменить погибшую ткань на трансплантат мозга дельфина.
– Но это невероятно! Невозможно!! – взорвался биолог.
– Это так. Подобная операция уже проведена в нашей клинике. Человек, перенесший её, здоров. Он живёт полноценной жизнью, является членом парламента.
Изумление, отразившееся на лице собеседника, казалось, не имело границ. После некоторой паузы он, запинаясь, произнёс:
– Вы хотите сказать, что человек-дельфин – это не… выдумка?!
– Человек-дельфин? Возможно, и так. Но Луиза, судя по предыдущей операции, будет нормальным человеком. У меня есть опыт не только таких операций. Ещё есть Ихтиандр – человек-амфибия, спасший когда-то вашу сестру.
Де Луэстен изумлённо смотрел на профессора.
– Извините, Мишель, что раньше не сказал вам об этом, но вы понимаете сложность моего положения в мире официальной науки…
В кабинет вошёл доктор Вейслин:
– Господин профессор, к операции всё готово.
Сальватор кивнул и повернулся к своему собеседнику:
– Каково ваше решение, господин де Луэстен? Всякое промедление уменьшает шансы на благополучный исход.
– Мне слишком тяжело дать согласие на подобный эксперимент… Ихтиандр – кто он?
– Это мой приёмный сын. Спасая его от неминуемой смерти, я вынужден был пересадить ему дыхательный аппарат акулы. Когда-нибудь я познакомлю вас с ним. Но это тоже секрет. И о нём можно говорить только со мной.
Наступила пауза. Чувствовалось, что решение в душе биолога рождалось с неимоверным трудом.
– Господин профессор, я целиком полагаюсь на вас, – наконец проронил он.
Операция прошла успешно и закончилась поздно вечером. Учитывая предыдущий опыт, Сальватор пошёл на некоторое техническое усовершенствование.
В эту ночь никто не спал. У постели больной остался дежурить сам Сальватор.
Под утро писчики энцефалографа уменьшили размах кривых записи, обнаружив признаки постепенного умирания мозга. Тут же состоялся консилиум хирургов.
– Идёт медленное отторжение трансплантата, господа, – медленно проговорил профессор, – у кого какие мысли и предложения?
Джеймс и Сандро молчали. Неожиданно в постоперационную вошла медсестра и, отозвав шефа, тихо прошептала на ухо:
– Господин профессор, как чувствует себя пациентка?
– Она умирает.
– Это и неудивительно, так как трансплантат с тринадцатым вариантом генотипа находится на прежнем месте. Для операции использован другой. Кто-то перепутал или подменил трансплантаты.
– Что вы говорите, Карин?! – воскликнул Сальватор. Не обращая внимания на коллег, профессор взглянул на энцефалограмму – сомнений не было, мозг находился на грани смерти.
– Кто-то намеренно сделал подлог… старый дурак, надо же было так ошибиться!
Ничего не говоря, он прошёл в «мозговой центр», где поддерживалась жизнь трансплантатов мозга. Действительно, тринадцатый вариант находился на месте.
