— Виктор Дэниэл Дадли, признаете ли вы себя виновным в убийстве Грейс Хейворд Дадли, совершенном шестого мая 200* года?
1
— Доброе утро, милая! — приветствовал супругу Глорию адвокат Брендон О’Брайан, на днях отпраздновавший свой пятьдесят шестой день рождения.
Несмотря на достаточно солидный возраст, Брендон был строен, худощав, темные волосы почти не тронула седина — со спины его можно было принять за юношу. Как опытнейшему специалисту с тридцатилетней практикой О’Брайану несколько раз предоставлялась возможность получить должность судьи, а затем, весьма вероятно, занять кресло окружного прокурора, с которого лет через пять ему бы светило быть избранным губернатором штата. Но он отвергал подобную перспективу, искренне веря, что только на адвокатском поприще сможет принести максимальную пользу обществу.
Брендон поцеловал жену, как всегда обворожительную, и принялся за утренний кофе. Глория, ответив ему улыбкой, села напротив.
Время для миссис О’Брайан текло намного медленнее, чем для ее мужа. Еще в юности Глория получила квалификацию психоаналитика, но по специальности никогда не работала. Выйдя замуж, она посвятила себя семье. Теперь, когда сыновья выросли, выучились, женились и зажили собственной жизнью, Глория наполняла свое время тем, что занималась благотворительностью. Она участвовала то в одном, то в другом проекте и являлась соучредительницей целой дюжины различных фондов.
— Милый, — заговорила миссис О’Брайан, — мне вчера звонила Лиз Кларк.
— Да? Как ее дела?
— У них в семье опять несчастье.
— Что случилось? — спросил Брендон, откладывая в сторону газету.
— Помнишь, я тебе рассказывала: у Лиз есть сводная сестра. Так вот, сейчас ее муж обвинен в убийстве.
— А поточнее?
— Он убил невестку — жену своего брата — и хотел покончить с собой.
— Так… — Брендон отодвинул недопитый кофе. — Почему же Лиз не обратилась прямо ко мне? Она ведь для этого звонила?
— Собственно… она не просила о помощи — ей надо было с кем-то поделиться.
— Я непременно взялся бы за это дело!
— Кажется, они уже наняли адвоката. И потом… как я поняла, у ее сестры сейчас неважно с деньгами… Наверное, они решили, что твои услуги им не по карману.
— О чем ты говоришь, Глоу! — воскликнул Брендон. — От их семьи я не взял бы ни цента!
— Лиз же не знала об этом, — улыбнулась Глория. — Когда она позвонит, я скажу ей.
Брендон молчал, нахмурив лоб.
— Все ожидали, что после смерти мужа Лиз вскоре выйдет замуж, — продолжала Глория. — Странно, что она до сих пор одна. Я знаю: у нее были соискатели… Конечно, Стивен не оставил ее без гроша… Но хватит ли ей этих денег, чтобы поставить детей на ноги? Они еще такие маленькие…
— Это ее дело, Глоу, — отрезал Брендон. — Не нам осуждать ее.
— Конечно! Разве я осуждаю?
— Не знаю… Было бы неплохо, если бы ты иногда интересовалась ее жизнью.
Глория промолчала.
— Хорошо, — сказал Брендон, поднимаясь. — Я разузнаю об этом деле. Если Лиз будет звонить… Нет, я позвоню ей сам.
Проводив мужа на работу, миссис О’Брайан заторопилась: у нее было запланировано много дел, которым она посвящала первую половину дня. Занятость ее никогда не распространялась на вечер или уик-энд — это было святое! Чего нельзя было сказать о мистере О’Брайане — возвращался он поздно, частенько прихватывая в пользу работы и выходные. Это однако не отражалось на распорядке дня миссис О’Брайан: с давних пор Глория определила для себя, что главное дело ее жизни — исполнение обязанностей «жены своего мужа». Образцовой жены! Принцип, которому она и следовала неукоснительно более четверти века. За исключением разве что того недолгого периода, когда на счастливом горизонте ее супружества появилась харизматичная личность Стивена Кларка…
