— Лучше посидеть здесь, пока не рассветет, — сказал я. — С дороги нас не видно, и никакой психопат не станет тут разгуливать в такую погоду.
— А все эта Миа, тупая звезда! — бурчала Крыса, трясясь от холода. — Вот бы он ее бросил!
Она с жалким видом ругалась себе под нос по-французски. Я тоже чувствовал себя брошенным и несчастным. Вокруг было темно и мокро, в воздухе висела мелкая водяная пыль, ореолом окружающая уличные фонари. После квартиры Айса парк казался особенно неуютным. А еще мне было страшно. Терпеть не могу, когда мне страшно!
— А я как раз видела такой чудесный сон! — не унималась Крыса.
— Вот и попробуй его досмотреть. А я посторожу. Вдруг тот жуткий придурок опять явится.
Она положила голову мне на плечо, закрыла глаза и вскоре заснула. Мне сделалось совсем уж страшно и одиноко. Я глядел в темноту и молча молился о том, чтобы с нами ничего не случилось.
— Все будет хорошо, — шептал я себе.
Но страх сделал свое дело — я начал себя жалеть. Мне так отчаянно хотелось, чтобы скорее взошло солнце! Я полез за телефоном, узнать который час, и обнаружил сообщение от Малыша Джо: «Мисс Габриэла Фелипе Мендес видела вас с Мари-Клэр по телевизору с Айсменом! Весь город только об этом и говорит!»
До утра оставалось еще долго. Дождь по-прежнему лил, и мне по-прежнему было страшно. Но мысль о том, что Габриэла и все наши друзья видели нас по телевизору, так согрела меня. Я отчего-то почувствовал, что не одинок.
Глава 17
Я открыл глаза, щурясь от солнца. Крыса стояла ко мне спиной.
— Сколько времени? — спросил я.
Она не ответила.
— Эй, я к тебе обращаюсь! Ладно, как хочешь. У меня есть кое-какие новости, а тебе я их не скажу.
Ее вдруг повело в сторону, ноги у нее подкосились, и она упала затылком прямо на землю. Я вскочил и сгреб ее в охапку. Ее начало сильно трясти.
— Не бойся, я с тобой!
Она стиснула зубы, изо рта у нее текла слюна.
— Ты должна быть храброй!
Руки у нее сжались в кулаки, ноги молотили по земле. Спазмы становились сильнее. Она закатила глаза и застонала от боли.
— Помогите! — закричал я.
Но вокруг никого не было. Ее лицо сначала побелело, потом посинело.
— Дыши! Дыши! — кричал я.
Но она не могла дышать, и ее трясло не переставая. Я крепче прижал ее к груди:
— Давай, надо дышать! А как же папарацци и прерии? Мисс Маунтшафт и балет? Как же Айс и драматическая карьера?
Подумай о Томми, о Гарольде, о Бегущей Лосихе, которую ты терпеть не можешь! Подумай о нашем потерянном дяде! О папе, о том, какой он был хороший! И как он нас любил! И как было бы здорово, если бы он сейчас был рядом!
Конвульсии чуть ослабели. Крыса перестала стонать, и с ее лица сошла жуткая мертвенная синева. Наконец спазмы перешли в небольшую дрожь, а потом и вовсе стихли.
Я держал Крысу в объятиях до тех пор, пока она не смогла разжать зубы, а потом еще немного. Дыхание еще вырывалось из ее груди со свистом, но припадок был уже позади. Я вытер сестренке слюну с подбородка и слезы со щек, погладил ладонью по лицу, а когда она открыла глаза, прижался лбом к ее виску:
— Если хочешь моккочино, мой мелкий грызун, просто скажи, и я тебе его куплю. Не надо больше устраивать таких представлений.
Я подложил свою куртку ей под голову и огляделся. Вокруг не было ни души. Несколько минут Крыса лежала тихо, а потом забормотала что-то. Сначала я ничего не мог разобрать, но потом она сумела выговорить:
— Увези меня домой, Боб! Иначе случится что-то плохое!
— Что?
— Не знаю! Я боюсь!
— Да ладно, ты же смелая.
— Ты меня бросишь, Боб!
— Я никогда тебя не брошу! Никогда!
Она попыталась приподняться. Я помог ей сесть и устроился у нее за спиной, чтобы она могла на меня опереться. Она обвела парк осоловевшими глазами.
— Мы сбежали из квартиры Айса, потому что вернулась Миа, — напомнил я. — Слушай, сейчас я напишу Джоуи, что ты нездорова, и попрошу приезжать скорее. Он все равно собирался. И Томми напишу. Они наши друзья, они помогут найти дядю Джерома. Поищем два дня, и если не найдем — вернемся домой. Как тебе такая идея?
Мы немного посидели молча, а потом Крыса выпрямилась и попробовала встать. Я помог ей. Она вроде уже держалась на ногах, поэтому я свернул спальники и собрал рюкзаки.
— Обещай мне, что не бросишь меня. Ты мой брат. Ты должен обо мне заботиться, даже если меня не любишь!
— Люблю! И буду! — Я перепугался насмерть. — И я тебя не брошу! Кто, кроме тебя, будет мне мозг выносить?!
Она не ответила, и это напугало меня еще больше. Я смахнул сухой лист с ее волос, обнял ее за плечи и повел из парка.
Мы нашли кофейню на Ист-Сайде, я усадил Крысу в мягкое кресло и потратил последние свои деньги на чашку моккочино. Потом написал Джоуи сообщение о том, что у нее был припадок. Спросил его, когда он вернется в Нью-Йорк. Потом написал Томми, что мы уже не у Айса. Потом посмотрел на Крысу. Удивительное дело, что с ней может сотворить какой-то там моккочино. На лице у нее снова заиграл румянец, и она уже рассматривала посетителей, оценивая их внешний вид.
— Поищем еще пару дней, — сказал я. — А потом вернемся домой, если хочешь.
— Ты что, шутишь? Нет, если придется, будем искать, пока снег не выпадет. Не смей разводить нюни, Боб!
Я просто ушам не поверил! Как будто у нее и не было никакого припадка! И тут мой телефон впервые зазвонил.
— Алло, — сказал я в трубку.
Крыса уже тут как тут — приложила свое острое ухо с другой стороны.
— Вы упустили Айса?! Он что, сквозь пальцы у вас ушел? Вот дети, ни на минуту от вас не отвернешься! Жду вас в закусочной «Дэйвз Дайнер» на углу Третьей и Семидесятой!
И звонивший повесил трубку. Мы с Крысой переглянулись, и тут телефон зазвонил у нее.
— Алло, Мари-Клэр у аппарата. Йоу, Джоуи! Как жизнь, чувак? Нормально… Ерунда… Он преувеличил. Он всегда преувеличивает… Сладкая Сандра говорит, мы не явились? Так мы нашли местечко подешевле. Каэшна. Ладно, дядя Джоуи, увидимся. Пока… Короче, Джоуи вернется из Атлантик-Сити около шести. Подхватит нас на той стороне Бруклинского моста, там же, где нас оставил. И мы можем пожить у него. Пошли, нас ждет Томми.
