Минерва помолчала.
– Артемис… Нам нужно о многом поговорить. Я не встречала мальчиков, с которыми могла бы говорить как с равными, уже… Я их никогда не встречала. Но я должна завершить этот проект. Можешь перезвонить недель через шесть?
– Через шесть недель будет слишком поздно. Мир изменится и, вероятно, не к лучшему.
– Артемис. Прекрати. Ты уже начинал мне нравиться, а теперь снова взялся за свое.
– Дай мне еще одну минуту, – настаивал Артемис. – Если я не смогу убедить тебя всего за одну минуту, то повешу трубку и не стану больше мешать.
– Пятьдесят девять… – сказала Минерва. – Пятьдесят восемь…
«Неужели все девушки настолько эмоциональны?» – подумал Артемис. Элфи тоже часто вела себя подобным образом: вот только что они так тепло и по-дружески болтали – и вдруг она уже цедит слова ледяным тоном.
– У тебя в плену два существа. Оба разумные. Оба – не люди. Если ты предъявишь хотя бы одного из них широкой научной общественности, то на них и им подобных начнется охота. Ты будешь нести ответственность за истребление по крайней мере одного вида. Ты этого хочешь?
– Этого хотят они сами, – возразила Минерва. – Демон, которого мы спасли в прошлый раз, грозился убить нас, даже съесть. Говорил, что демоны вернутся, чтобы выжечь человеческую чуму на Земле.
– Я все знаю об Абботе, – сказал Артемис, хотя знал он только то, что увидел через камеры наблюдения самой Минервы. – Он был настоящим динозавром. Демоны не способны победить людей. По моим подсчетам, Аббот перенесся на сто тысяч лет вперед, а потом вернулся в собственное время. Объявлять войну демонам – то же самое, что объявлять войну обезьянам. В действительности обезьяны представляют даже большую угрозу, потому что более многочисленны. Кстати, демоны даже не способны материализоваться полностью, если нашпиговать их серебром.
– Уверена, они что-нибудь придумают. Один попадет в наш мир случайно, как это вышло с Абботом, и откроет ворота остальным.
– Маловероятно. В самом деле, Минерва, каковы шансы?
– Итак, Артемис Фаул предлагает мне забыть о проекте, который тянет на Нобелевскую премию, и освободить пленников.
– Забыть о проекте – несомненно, – сказал Артемис, взглянув на часы. – Что же касается пленных, в их освобождении нет необходимости.
– Правда? И почему?
– Потому что, полагаю, они уже на свободе.
Минерва резко развернулась и уставилась на то место, где должен был сидеть Номер Первый. Место было пустым. Демон, которого она с таким трудом захватила, исчез вместе со стулом. Поверхностный осмотр показал, что в комнате, кроме нее, никого нет.
– Где он? – закричала она в телефон. – Где моя премия?
– Забудь об этом, – без всякого злорадства посоветовал Артемис. – Не стоит так волноваться. Поверь тому, кто совершал ошибки, во многом похожие на твои нынешние. Я скоро тебе позвоню.
Минерва сжала телефон так сильно, словно это было горло Артемиса.
– Ты обманул меня! – крикнула она, поняв наконец, что произошло. – Ты нарочно позволил мне схватить своего демона.
Но Артемис ничего не ответил. Сделав над собой усилие, он разорвал связь. Обычно, если ему удавалось кого-нибудь перехитрить, его охватывало приятное возбуждение, но сейчас, одурачив Минерву Парадизо, он ощутил себя почти подлецом. Какая ирония: именно сейчас, когда ему почти удалось стать «хорошим парнем», его мучила совесть, твердившая, что он поступил как «плохой».
Дворецки, сидевший на соседней кочке, поймал его взгляд.
– Как прошел твой первый продолжительный разговор со сверстницей? – спросил телохранитель.
– Волшебно, – ответил Артемис. Его голос так и сочился ядовитым сарказмом. – Свадьбу наметили на июнь.
ГЛАВА 9ОБМЕН РОЛЯМИ
Шато Парадизо
Открыв дверь своей временной камеры в подвале, Элфи Малой увидела прыгающий по полу шлем со спроецированным на забрало трехмерным изображением Жеребкинса.
– Жуть, – сказала она. – Неужели не мог послать текстовое сообщение?
Трехмерное изображение было интерфейсом справочного модуля. Устанавливал модуль в компьютер шлема лично Жеребкинс. Так что Элфи совсем не удивилась, увидев, что он придал интерфейсу свои черты.
– Я немного похудел с тех пор, как была создана эта модель, – сообщило изображение Жеребкинса. – Бегал трусцой. Каждый вечер.
– Сосредоточься, – осадила его Элфи. Она наклонила голову, и шлем по команде Жеребкинса сам уселся на свое место и плотно застегнулся.
– Где демон?
– Этажом выше. Вторая дверь налево, – ответил Жеребкинс.
– Отлично. Ты стер следы нашего пребывания из системы наблюдения?
– Конечно. Демон – невидимый, а тебя они не смогут увидеть, какую бы оптику ни использовали.
Элфи прыжками стала подниматься по лестнице с предназначенными для людей ступенями. Проще было бы взлететь, но крылья, вместе с компьютером костюма, она предпочла не брать с собой. Слишком велик был риск, что они окажутся в руках людей. (Артемис не в счет; впрочем, даже ему Элфи доверила бы снаряжение, лишь хорошенько подумав, а то бывали случаи…)
Она побежала по коридору, миновала первую дверь слева и скользнула в полуоткрытую дверь второй, быстро оценив ситуацию в комнате.
Демон был привязан к стулу, девушка, отвернувшись от него, разговаривала по телефону. На одной из стен висело огромное зеркало с односторонней прозрачностью. Включив тепловое сканирование, Элфи определила, что через зеркало за происходящим наблюдает всего один человек – крупный мужчина. Однако и он, судя по всему, разговаривал по сотовому телефону и не смотрел в сторону зеркала.
– Оглушить его? – с надеждой спросил Жеребкинс. – Она же вырубила тебя усыпляющим газом.
Он наслаждался своим новым изобретением, как ребенок, впервые увидевший компьютерную игру.
– Я не теряла сознания, – отозвалась Элфи, зная, что голос слышен только внутри шлема. – Задержала дыхание. Артемис предупредил, что она применит газ. А потом я первым делом проветрила машину. – А как насчет вершка в соседней комнате? – не сдавался Жеребкинс. – Я могу навести лазер сквозь стекло. Очень удобная штука.
– Заткнись, или пожалеешь, когда я вернусь, – предупредила Элфи. – Мы открываем огонь лишь в крайнем случае.
Элфи обошла Минерву, стараясь не коснуться девчонки и не наступить на скрипучую половицу. Малейший скрип мог расстроить все их планы. Она присела перед демоненком, которого, похоже, ничуть не беспокоило его незавидное положение. Он был занят тем, что произносил слова и тупо хихикал после каждого.
