Варя распахнула дверь и растерялась. На пороге с охапком ее любимых белых хризантем стоял Павел Стрельников. Она не могла сказать, что за двадцать лет, что они не виделись, он не изменился. Конечно, изменился. С худенького нескладного мальчика превратился в возмужавшего молодого человека. Возраст прибавил килограммы, уменьшил количество волос и вместо шевелюры сейчас красовался короткий «ежик», тронутый сединой. Неизменной остался только уверенный, спокойный взгляд. Мысли вихрем пронеслись в голове.
Потом он обнял эту хрупкую женщину, в которую был влюблен, которой носил со школы портфель, дарил дешевые цветы и думал, что она и есть его судьба.
В коридоре послышались детские голоса, строгий голос няни и запах мясного пирога.
— Варька, сколько ж мы не виделись? Ты похорошела, выросла. Дай еще на тебя посмотрю, — и Стрельников отстранил женщину от себя. И никакие двадцать лет не стояло между ними, только стоящая рядом женщина омрачила Варе радость встречи. Было в ней что — то породистое, независимое, что под стать самому Стрельникову. Варе стало даже неловко, что она надеялась увидеть Стрельникова одного. Извечная женская ревность…
Они стояли и смотрели друг на друга. Стрельников опомнился первым и радостно сжал в охапку Варю, оторвав от пола. Потом он знакомился с детьми и дарил подарки и говорил, говорил…
Они пили, закусывая мясным пирогом и салатами. Воспоминания юности так были живы, словно расстались вчера. За короткое время надо было рассказать почти жизнь о себе, о знакомых, родителях, друзьях и подругах…
Саша, чтобы не мешать разговору, незаметно покинула гостиную. Огромная квартира располагалась на двух уровнях, от чего напоминала частный дом. В прихожей росло дерево — последний крик моды. На втором этаже работал телевизор. Судя по воплям, доносившимся с экрана, дети смотрели мультик.
Щемящая боль безвозвратной утраты сжала все в нутрии. От этой боли не было спасенья. Непрошенные слезы появились на глазах.
— Тетя, ты плачешь, — маленькая ручка требовательно дернула Сашу за руку.
— Нет, малыш, взрослые не плачут, — Саша быстро смахнула слезу и опустилась на корточки возле мальчика.
— Я не малыш, я Ванька. Санька — малыш. Он младший. Я старший, — ребенок с такой гордостью говорил о своем превосходстве в возрасте.
— Пойдем играть с нами в прятки. Перед сном нам мама разрешает, когда папы нет, — поделился секретом «старший» Круглов. Саша раздумывала, как не обидно отказать малышу, но голос няни, нетерпящий возражений расставил все по своим местам. И Ванька покорно поплелся в детскую комнату.
Вернулась она в гостиную, когда Стрельников с Варей рассматривали очередной семейный альбом. На журнальном столике рядом с чашками лежал бежевый альбом с обручальными кольцами на обложке — свадьбу уже просмотрели. Варя с интересом листала толстый альбом, лежащий на коленях Стрельникова, то и дело, комментируя события, предшествующие фотосессии. Саша, сев рядом со Стрельниковым, принялась рассматривать фотографии.
Семейство Кругловых оказалось очень фотогеничным. Прямо на Сашу смотрели веселые дети. Они были так похожи друг на друга, что Саша не смогла б даже определить кто с них Ванька, а кто Санька. Дальше фотографии запечатлели семью на даче. Мужчина, посадив отпрысков на колени, тепло улыбался в объектив, обнимая Варю. Женщина в коротких джинсах и яркой майке смотрелась по домашнему и веяло с фотографий теплом и домашним уютом. Саша ни капельки не сомневалась, что там дальше, куда не достал объектив фотокамеры, готовятся шашлыки и Круглова только что оторвали от чисто мужского занятия — приготовления шашлыков. Он прибежал, уселся, давая команды кому то смотреть за мясом.
— А это мы встречаем Олега. — Варя провела пальцем по фотографии. — Я первый раз с детьми сама за рулем. Страху натерпелась. Ванька всю дорогу норовил отстегнуть ремни безопасности.
Саша как завороженная смотрела на обычную фотографию. На первом плане стоял улыбающийся Круглов с дорожной сумкой. Позади мужчины на огромном стеклянном строении бросалась в глаза синяя надпись на двух языках «Киев». В объектив попали низко плывущие облака и посторонние люди. Но от неумело выбранного ракурса фотография только выигрывала. Саша хотела отметить, что Варя прирожденный фотограф, как неимоверная тяжесть разлилась по телу.
— Жаль, что нет Олега. Надеюсь, в следующий раз обязательно познакомитесь. Должен был прилететь позавчера, а прилетит только послезавтра.
— А мы уже будем в Севастополе. — Стрельников обнял Сашу за плечи.
И в этот момент ее голову сжал невидимый обруч. Пред глазами все поплыло. Стены растворились в розовом тумане и она увидела себя со стороны. Вот она стоит в подвале, прислонившись к стене. Даже холод ощутила. Она не могла, как ни напрягалась, рассмотреть мужчину, только неразборчивый голос долетал до нее. Слова сливались. В них было что — то пугающее, безобразное, страшное и неотвратимое.
К горлу подкатила тошнота, дышать стало тяжело. Квартиру заполнил гул приземляющегося самолета. Саша четко видела, как самолет зашел на посадку. Потом перед глазами появилось табло с бегущей строкой, которое внезапно превратилось в экран. И Саша, как в кино, увидела мужчину, прошедшего таможенный досмотр. Вот он взял дорожную сумку, оглянулся в поисках знакомого лица. Саша видела, как к Круглову подошел мужчина и взял его сумку, направился на выход. Саша хотела запомнить номер машины, увозящей Круглова, но цифры расплылись. Дышать стало еще тяжелее, и она начала падать в пропасть. Внезапный удар отбросил ее тело на капот машины. К ней бежали люди, по небу плыли, как на фотографии, низкие весенние облака. Боль от раны постепенно стихла, начали появляться стены, мебель и комната приобрела обычный вид.
— Саша, что с тобой, тебе лучше? Господи, как ты напугала, — Стрельников тряс Сашу за плечо.
— Пейте воду, — Варя, не на шутку перепуганная, хлопотала возле женщины, лежащей на диване.
— Мне лучше. Уже лучше. Извините. Скажите, вы, знаете Антона Задонского, — тихим голосом спросила Саша и опять закрыла глаза. Казалось, не закрой она глаза, люстра упала б прямо на нее со всеми висюльками.
— Да, конечно, знаю. Задонский партнер мужа по бизнесу. В них совместная компания. А что?
— На вашего мужа будет покушение. Он может погибнуть, когда вернется с командировки.
В гостиной повисла тишина. Было слышно, как тикают часы, в детской засмеялся кто — то из мальчишек.
— Как покушение? На мужа? — Варя опустилась на диван. Стакан с недопитой водой выскользнул на белый пушистый ковер. Верить в сказанное никому не хотелось. Все было похожим на тяжелый сон. Стрельников, никогда не воспринимающий столь серьезно Сашины виденья, поверил безоговорочно.
Глава 30
С тех пор как Иван неожиданно уехал в командировку, Людмила на удивленье засыпала сразу не принимая никаких снотворных таблеток. Тревога, не покидающая последнее время, отступила. Она опять, как в юности, почувствовала себя счастливой. Сонно посмотрев на часы, Людмила поднялась с постели и так, в одной ночной сорочке, не набрасывая халата, которого терпеть не могла, подошла к окну. Будь ее воля, она ходила б по квартире нагишом, любуясь своим телом без грамма лишнего веса, только Иван таких вольностей не признавал и не поощрял, считая, что все должно соответствовать норме. Только кто придумал эту норму конкретно для их отношений, так и осталось без объяснений.
