— Ваша светлость, могу я попросить суд одновременно вызвать всех свидетелей, выступавших по этому делу? Пусть они встанут в ряд. Благодарю.
Судья наклонился к секретарю и в наступившей тишине унылым голосом зачитал список:
— Энтони Уэст, Уильям Боркинс, Лестер Старк, Густав Брелнер, доктор Джонсон Бартоломью… — и так далее по всему списку.
Когда судья называл очередное имя, человек, которого вызвали, вставал перед высоким столом судьи.
— Необычная просьба, сэр, — проговорил судья, поправив очки на носу, и вновь, нахмурившись, посмотрел на Клика. — Но, зная вашу репутацию…
— Я ценю вашу доброту, ваша светлость. Ну, а теперь, когда все здесь… — Инспектор повернулся, разглядывая собравшихся свидетелей. — Это хорошо. Все они здесь. Никакого шанса скрыться. Ну а теперь приступим.
Он резко повернулся назад, к столу судьи, и вновь низкий ропот пронесся по залу суда, когда Клик резким движением сорвал упаковку со связки кабелей, которую притащил Доллопс, а потом поднял один из них высоко над головой.
— Позвольте мне обратить ваше внимание на эту вещь, — начал он громким, ясным голосом, который было отлично слышно во всех уголках зала суда. — Это, как вы, возможно, знаете, сэр, электрический кабель, предназначенный для того, чтобы передавать сигналы телеграфа. Провода в прочной каучуковой оболочке, чтобы ничто не могло их повредить. Думаю, все в зале хорошо знают, что такое телеграф.
Детектив резко стукнул концом трубки, которую держал в руке, и на стол хлынул ливень золотых соверенов.
Судья сел прямо и стал протирать глаза, пробормотав:
— Благослови меня Бог…
Снова наступила тишина. Глаза сэра Найджела едва не вылезли из орбит от удивления, точно так же, как и у других зевак, собравшихся в зале.
Инспектор Клик рассмеялся.
— Довольно удивляться. Хотя дело получило неожиданный поворот, не так ли? — проговорил он, едва заметно пожав плечами. — И, без сомнения, вы задаете себе вопрос: какое все это имеет отношение к убийствам, о которых говорили здесь? Скоро вы поймете, как все это связано.
А пока вы можете лицезреть золотые соверены. Видите, они тщательно запакованы в небольшой шланг — оплетку электрического кабеля. А этот кабель, в котором спрятаны тысячи монет, сделан на мануфактуре в Салтсвите. Суперинтендант Нэком, — Гамильтон повернулся и посмотрел на своего начальника, — что там относительно грабителей банков? Я же говорил вам, что, похоже, это дело может принять неожиданный поворот… Видите, что мы получили? Мы обнаружили, где хранится украденное золото, и того, кто управляет всем этим. Остальное оказалось легко. — И инспектор, резко обернувшись, уставился на шеренгу свидетелей, по очереди глядя в глаза каждому из них. Тони Уэст весь пошел красными пятнами, доктор Бартоломью побледнел как полотно, дворецкий Боркинс стоял прямо и тоже был бледным, испуганным. А потом инспектор неожиданно шагнул вперед, схватил одного свидетеля за плечо, а потом торжествующе воскликнул: — Вот он, красавчик!
Удивленные зрители замерли, не сводя взгляда с Клика, который крепко держал за плечо господина Густава Брелнера. Тот крутился и корчился в крепких пальцах инспектора. Он, наверное, испепелил бы его на месте, если бы взгляд человека мог это сделать.
Вновь где-то в задних рядах возникла неразбериха. Часть зрителей подалась вперед, чтобы лучше видеть и слышать. Судья поднял руку, призывая зал к тишине, и тут со своего места встала Антуанетта Брелнер. Она вышла к выстроившимся свидетелям, подошла к инспектору и жалобно проговорила:
— Этого не может быть, господин Клик! Я должна сказать вам, что мой дядя — один из самых честных и достойных людей. Он никогда не мог сделать ничего такого! Вы ведь хотите сказать, что обвиняете его в…
— Он — худший из дьяволов. И я могу без труда это доказать, моя милая леди, — ответил инспектор Клик с мрачным смешком. — Мне очень жаль вас, но факты — вещь упрямая. По крайней мере, вы утешитесь, потому что выпустят вашего будущего мужа — если вы, конечно, не передумаете выходить за него замуж. В целом — неплохая компенсация. Пусть кто-нибудь из присутствующих полицейских возьмет этого человека под стражу. И не забудьте надеть на него наручники. Судя по всему, это шустрый малый, изворотливый, как змея. В этом-то можете мне поверить. А вам, сэр Мерритон, я должен сказать: все в порядке. Садитесь, это будет длинная история. Пусть принесут стулья для свидетелей. Я хочу, чтобы они присутствовали, так сказать, в первом ряду. Не позволяйте никому из них уйти. У меня к ним будет еще много вопросов.
Так получилось, что Гамильтон Клик легко захватил руководство судебным процессом. Зная репутацию инспектора и то, что он будет использовать собственные методы дознания, судья просто опустил руки, дав событиям идти своим чередом.
Когда все было готово, Клик начал излагать свою версию случившегося. Он единственный оставался стоять, словно переполненный той властью, которую негласно передал ему судья. Однако прежде чем начать свою речь, он в наигранной, театральной манере поклонился судье и присяжным заседателям.
— Теперь, естественно, вы хотите узнать всю историю, — оживленно продолжал он. — И я постараюсь быть как можно более кратким. Но, предупреждаю вас, Скотланд-Ярду еще предстоит огромная работа, чтобы поставить точки над «i» во всем этом запутанном деле. Однако отчасти это будет совсем другая история. Мы же собрались тут для того, чтобы осудить или оправдать уважаемого сэра Найджела. Вначале я заявил, что человек, которые едва не был осужден вами за убийство, — тут он повернулся в сторону жюри присяжных, — совершенно невиновен. Все вы уже слышали историю Мерритона, поэтому я не стану ее повторять. Можете поверить мне: то, что он рассказал, — правда, но все обстоятельства этого дела в действительности свидетельствуют не против него, а за. Итак, во-первых, Дакр Уинн был застрелен в висок по настоянию вот этого человека, — тут Клик указал на господина Брелнера, который стоял бледный, как слоновая кость, между двумя констеблями. — Застрелен точно так же, как многие другие, попытавшиеся разгадать тайну таинственных болот и имевшие неосторожность сунуться туда, где правят эти нелюди. Для которых человеческая жизнь не имеет вообще никакой ценности, в отличие от звонких золотых монет. Но об этом чуть позже. Люди для них — всего лишь средство приумножить собственное богатство. Воплощение доисторического эгоизма, разве не так? Однако перейдем к фактам.
Инспектор кашлянул и продолжил:
— Итак, для начала разберемся, что такое это самое «ледяное пламя». Тут ответ прост, как «раз-два-три». «Ледяное пламя» — это всего лишь воспламеняющийся болотный газ, природное явление, описанием которого я не стану вас утомлять. Оно описано в школьном учебнике и характерно для той части болот, где есть гниющая растительность. Но каким же злодеем нужно быть, чтобы приспособить это странное природное явление к собственных зловещим планам! Сельские жители всегда были суеверны относительно этих огней, но никогда раньше не заостряли на них свое внимание. Однако история «ледяного пламени» и потусторонних сил была тщательно растиражирована господином Брелнером. Если же кто-то, оказавшийся похрабрее остальных, рисковал сунуть нос на болота, — он не возвращался. Слухи, бродившие среди народа, получали физическое подтверждение. Список жертв господина Брелнера — тех, кого, как предполагалось, «унесло» «ледяное пламя», — за четыре года стал достаточно длинным, чтобы стать хорошей ширмой для закулисных махинаций. Охрана — я сам видел одного такого головореза, с которым столкнулся совершенно случайно, — регулярно обходит этот район. Все они вооружены револьверами. Уже само появление незнакомца на болотах — достаточный повод, чтобы пристрелить его. Тем временем, создав почву для сохранения тайны, грабители спокойно вывозили золото из страны.
