Глава I
ТАИНСТВЕННОЕ ДЕЛО
Было полдвенадцатого — ночь со среды четырнадцатого на пятнадцатое апреля. Красный лимузин господина Маверика Нэкома, суперинтенданта Скотланд-Ярда, на полной скорости свернул в Тутовый переулок, который, как известно, один из самых пустынных и узких переулков Уимблдона[1].
Леннард, шофер, неожиданно надавил на тормоз так, что автомобиль едва ли не оторвался от земли, загудел и едва не врезался в стену, огораживающую усадьбу Вуферинг, перед тем как остановиться в очень узком проезде между стеной и стволом дерева на другой стороне.
При обычных обстоятельствах никто не обратил бы внимания на этот автомобиль — лимузин господина Нэкома. В течение года он в самое разное время суток частенько появлялся в районе Тутового переулка.
По причине, которую ясно можно будет понять из дальнейшего хода событий, суперинтендант считал, что неплохо перед возвращением в город, совмещая приятное с бесполезным, заехать и принять участие в празднике по случаю совершеннолетия сына и наследника его друга сэра Филиппа Клаверинга. Тем более что за этим мероприятием должны были присматривать Петри и Хаммонд — два констебля, так как в этот особняк из хранилищ банка была доставлена золотая посуда.
Теперь все трое сидели на заднем сиденье лимузина. Когда Леннард резко затормозил, они слетели со своих мест, повалившись в кучу.
На мгновение возникло всеобщее замешательство…
Темнота и дорога.
Ни один из трех пассажиров ничего не успел увидеть из окна автомобиля и не мог понять, то ли они столкнулись с преградой, то ли остановились на краю какой-то ловушки.
Тем временем Леннард наклонился вперед и, включив передние фары, прижался к лобовому стеклу, чтобы понять, в чем дело. Господин Нэком торопливо открыл дверцу и высунулся из машины.
— Что случилось? Мы кого-то сбили? — спросил он, не скрывая волнения. — Что не так?
— Боже мой! Да… сэр! Я услышал выстрел и крик. Стреляли из пистолета… потом звук полицейского свистка… и предсмертный крик, сэр, вот я и ударил по тормозам! — произнес Леннард дрожащим голосом.
Тут тишину разорвала трель полицейского свистка, ему вторил еще один, и фактически одновременно прозвучал пронзительный вопль из темного переулка. А потом кто-то громко закричал:
— Смотрите, вон там! Не дайте ему уйти! Глядите внимательно! Он бежит к железной дороге!
Послышался топот тяжелых ботинок. Кто-то выбежал в затянутый туманом переулок и, едва не налетев на лимузин, помчался прочь от машины.
Никто не говорил суперинтенданту Нэкому или его людям, что причиной этого шума, услышанного в ночной тишине, был констебль… но они отлично понимали, что эти тяжелые шаги, без сомнения, могли принадлежать только британскому полицейскому.
Сообразив это, суперинтендант прокричал:
— Хорошо, констебль! Держите его! Помощь идет!
Потом, отдав команду Леннарду, он втянул голову, хлопнул дверью, и шофер, шлепнувшись назад на свое сиденье, выжал сцепление и погнал лимузин вперед, следом за беглецом, со скоростью пятьдесят километров в час.
В этот вечер тени деревьев были особо темными и густой туман стелился над землей, но Леннард, выросший на одной из соседних улиц, казалось, ничего этого не замечал. Он знал: кто-то бежит по переулку в семистах или восьмистах футах впереди, вдоль длинной кирпичной стены, которая шла вдоль задней стороны усадьбы Вуферинг с одной стороны и раскидистых деревьев, чей подлесок зарос густым непроходимым кустарником, — с другой. Единственный выход лежал через кирпичную арку, ведущую на давно заброшенную линию уимблдонской железной дороги.
Потом еще футов двести, и дорога раздваивалась — своего рода буква «Y», один верхний рог шел поперек лугов к общественному шоссе, другой, пересекая Беверли-Брук, вливался в дорогу, ведущую к аллее, и дальше через живописные луга к Кингстону и реке.
Лимузин пролетел те семьсот или восемьсот футов от начала переулка и нырнул в тень кирпичной арки на такой скорости, что казалось удивительным, как машина не врезалась в кирпичную стену. Но водитель резко затормозил, и пассажирам в какой-то момент показалось, что они достигли самих врат Шеола[2].
Суперинтендант Нэком и его люди выскочили из автомобиля, как только Леннард ударил по тормозам. Они защелкали карманными фонариками и помчались вперед, ныряя друг за другом в зев черной арки. Но, сделав всего полдюжины шагов, натолкнулись на непреодолимое препятствие.
Рычание и чавканье больше напоминало звуки, какие издают борющиеся собаки. То и дело раздавались выкрики:
— Получил ты, гад? Получи еще раз!
Дрались двое. Они катались, вцепившись друг в друга. Один носил значок добровольного охранника порядка[3], другой был в шлеме и мундире обычного констебля.
— Ну-ка, господин, отдай-ка это сюда ради бога! — фыркнул охранник. — Меня зовут Моусон, сэр. Общественный охранник… Номер четыре, сэр. Позовите констебля! Убийство, сэр… У него все руки в крови.
