— Говорят, Байрон, чтобы не толстеть, ел за обедом картофель с уксусом. Может, заказать для вас такое блюдо, дорогая? — обратилась маркиза к Бренне с фальшивой улыбкой.
— Но она и так превосходно сложена! — воскликнул Грант. — И ей незачем морить себя голодом, как это приходится делать некоторым пожилым леди.
— Тем не менее мы не мучаем себя так, как кое-кто из мужчин, — парировала его мать.
— Послушай, Раф, уж не внушил ли ты жене, что у нее должна быть осиная талия? — осведомился маркиз.
— Нет, — ответил Раф.
— Взгляни же на ее тарелку, — проговорил Грант. — Она не тронута.
Бренна подумала, что нетронутым осталось еще кое-что, о чем они не подозревали… пока. Ей следует пресечь развитие этой темы, иначе ее аппетит и вес станут предметом дальнейших шуток. Бренна через силу улыбнулась.
— Вообще-то я не страдаю отсутствием аппетита, — возразила она. — И все выглядит очень вкусным. Но меня мутит от одного только запаха пиши. Не знаю почему, но сегодня с самого утра я чувствую легкую тошноту. И вчера утром было то же самое, — сообщила Бренна с притворным удивлением. — Помнишь? — обратилась она к Рафу с самым невинным видом.
Он улыбнулся и взял ее руку.
— Как же я забыл? — отозвался Раф. — Конечно, я не урод, однако некоторые женщины, проснувшись и взглянув на меня, начинают испытывать тошноту!
За столом воцарилась тишина. Первым пришел в себя маркиз.
— Боже милостивый! Ты хочешь сказать, что скоро моя дорогая жена станет бабушкой! Как чудесно, Сильвия! Кто бы мог подумать? Значит, теперь мы можем называть тебя «бабуля»? Придется заказать тебе кружевной чепчик. Или ты предпочитаешь прикрывать свою седину косынкой?
— А ты должен позаботиться о клюке, — парировала она. — Я так и вижу: старичок из Эрроу-Корта, хромая, плетется к скамеечке на лужайке, чтобы наблюдать за внуками, играющими у его пораженных артритом ног.
— Надеюсь, клюка будет по крайней мере с серебряной гравировкой, — рассмеялся Грант.
— А рядом будешь стоять ты, престарелый холостяк, и удивляться тому, почему так и не нашел себе подходящую пару, хотя искал ее всю жизнь, — снова съязвил маркиз.
Бренна залилась краской.
— Боже! Я вовсе не хотела сказать, что жду ребенка Для этого еще слишком рано! — Она сделала вид, будет невероятно шокирована таким толкованием ее слов, ибо понимала, что ранняя беременность станет объектом дальнейших насмешек семейства. — В гостинице «Лебедь», где мы останавливались по дороге сюда, отвратительно кормили, — пояснила Бренна. — Я до сих пор не могу прийти в себя.
— Ах, в «Лебеде»! — с облегчением произнесла маркиза. — И Раф решился остановиться там? Впрочем, это похоже на него. Он понятия не имеет, в чем нуждается лед!
— Про меня ты не сказала бы такого, не так ли, дорогая? — обратился к ней муж. — Ну, спасибо за такое признание.
— Что касается твоей осведомленности о гостиницах, — ответила она. — Но не стоит говорить о других нуждах дамы.
— Какая свежая тема, — саркастически заметил Грант. — Неужели ты еще недостаточно измучила нас своими жалобами по поводу этих «других нужд»?
— Однако не будем обсуждать и твои запросы, мой мальчик. — Маркиз мило улыбнулся. — Мы едва ли сможем угнаться за ними, не так ли?
Они забыли о Бренне, увлекшись взаимной пикировкой. Она посмотрела на Рафа с явным сочувствием, и глазах ее отразился немой вопрос.
— Потом, — шепнул он. — Поговорим позже.
Но сначала Бренне пришлось выдержать тяжелое испытание, когда она беседовала со свекровью в гостиной пока мужчины по обычаю наслаждались портвейном в столовой.
Сильвии было что рассказать о своей семье. Любая попытка со стороны Бренны как-то оправдать Рафа оставалась без внимания, потому она откинулась на спинку кресла и слушала болтовню свекрови — в основном о недостатках мужчин. Внезапно маркиза замолчала, как будто ее осенила какая-то мысль. Посмотрев на Бренну, Сильвия спросила:
— Дорогая, пожалуйста, не поймите меня превратно, но я должна знать, течет ли в ваших жилах испанская кровь? Или мавританская? А может быть, среди ваших предков был цыган? Я имею в виду отдаленных предков. Потому что вы… похожи на иностранку.
— Да, некоторые считают Уэльс иностранным государством, — рассмеялась Бренна. — Мой отец часто так говорит, потому что его предки викинги не продвинулись так далеко на запад. А моя мама знает всех своих предков до седьмого колена и утверждает, что она принцесса в каком-то очень отдаленном поколении. Вы должны познакомиться с ней. Она тоже очень терпима к иностранцам, причисляя к ним и англичан, появившихся гораздо позже на ее исторической родине.
Свекровь не задала Бренне других личных вопросов, однако та испытала облегчение, только когда в комнату вошел Раф. Посидев в гостиной, несколько минут, он поднялся и протянул ей руку,
— Пойдем, — Раф нежно взглянул на жену. — Я хочу прогуляться с тобой при луне, прежде чем лечь спать.
В его словах прозвучал намек, и Бренна, покраснев, удивленно посмотрела на него. Затем она встала медленно, как сомнамбула, и протянула ему руку. Родители Рафа и его брат стояли молча, словно статуи, когда он вышел с Бренной в холл, а затем из дома.
На небе сияла полная луна. При ее свете замок казался призрачным, а дорожка вилась белой лентой в серебрив том сумраке ночи. Дул легкий ветерок, напоенный соленым запахом моря. Раф и Бренна шли молча, и слышны были лишь хруст гравия под ногами, стрекотание сверчков на лужайках и шум ветра в верхушках деревьев.
Раф остановился под старым дубом и отпустил руку Бренны. В свете луны его волосы приобрели цвет, характерный для многих мужчин. Бренна увидела, как привлекательно его мужественное лицо. Она знала, что лунный свет преобразил и ее. Бренне говорили, что ее бледное лицо и темные волосы при таком освещении очень напоминают луну на ночном небе. Она подняла голову, приоткрыла рот и затаила дыхание, вся превратившись в ожидание.
Но Раф не смотрел на нее. Его взгляд был устремлен поверх головы Бренны на дом, а губы плотно сжаты.
— Извини за этот дурацкий спектакль, — с горечью промолвил он. — Они боятся одного — проявления чувств. Только так можно было увести тебя оттуда. Сейчас не стоит возвращаться назад, пока они не разойдутся по своим комнатам. Мы очень соблазнительная мишень для их насмешек. Пойдем прогуляемся, ночь такая светлая. Я покажу тебе кое-что, раз уж мы приехали сюда.
— О! — Бренна старалась скрыть разочарование и замешательство. — Хорошо… поскольку мы здесь.
Раф немного помолчал.
— Я никогда не спрашивал: ты боишься темноты?
— Нет. Вообще я многого боюсь, но не темноты.
— Ладно. — Он снова взял Бренну за руку. — Я думал сделать это утром, но потом решил, что лучше сейчас. Пойдем, я покажу тебе гробницу и познакомлю с призраком. Это многое объяснит.
