— Нет, строить никого не надо, — Скорцени поморщился. — Это лишнее. Пусть каждый занимается своим делом. Отдай офицерам, пусть прочтут. Без лишнего шума и помпы.
— Слушаюсь, господин оберштурмбаннфюрер!
— Где Ким?
— Я сейчас найду ее.
— Поторопись. Скоро приедет Пайпер.
По сосредоточенности лиц, по четкости и слаженности действий Маренн понимала — предстоит трудный бой. Каждый занимал место, которое знал заранее, — без особых указаний. Артиллерия укреплялась, пулеметчики и гранатометчики с «панцерфаустами» с одного места перемещались на другое. Повсюду сверкали саперные лопатки, черными брызгами взлетала земля, перемешанная со снегом. Солдаты-снабженцы разносили ящики с патронами, гранатами, снарядами. Подошли «тигры» и «пантера». Оберштурмфюрер Майер доложил Скорцени о прибытии. Затем они отошли за высоту, и там смолк рев их моторов. Кругом стало почти тихо.
В только что отрытом окопе Маренн осматривала раненых, тех, кому требовалась перевязка. Раух, подбежав, спрыгнул вниз.
— Пайпер хочет, чтобы ты подъехала в дивизионный госпиталь. Он сейчас сам за тобой приедет.
— Хорошо, я готова, — кивнула она, отпуская последнего пациента.
— Внимание, самолеты! — пронеслось из окопа в окоп, вмиг охватив весь фронт.
В тусклых лучах утреннего солнца показались первые бомбардировщики В-24. Набрав высоту, ведущая машина резко накренилась и почти отвесно пошла вниз. Послышался стук зениток. Высоко в небе десятками вспыхивали серые бутоны. Раух обхватил Маренн за плечи, прижимая ее к стенке окопа.
— Есть! Попадание!
Первый самолет не успел выйти из пике и врезался в землю за холмом. Строй рассыпался. Они отвернули и взяли обратный курс.
— Первое действие сорвано, — Маренн услышала голос Пайпера. — Будем ждать второго. Фрау Ким, я за вами.
Около окопа остановился БТР.
— Вы готовы?
— Да, Йохан, одну минуту.
Приподняв Маренн за талию, Раух помог ей выбраться из окопа.
— Садитесь! — Пайпер стукнул рукой по борту машины. — Доставим с ветерком.
— Благодарю, Йохан, — Маренн легко вспрыгнула на броню. — Очень кстати.
— Я доложу оберштурмбаннфюреру, что вы уехали, фрау, — сказал Раух вдогонку.
Она кивнула.
— Поехали, — приказал Пайпер водителю.
Осыпая землю, БТР развернулся.
— Как спалось, фрау Ким? — осведомился Пайпер весело, взглянув в бинокль вниз, в сторону озера.
Она улыбнулась.
— Замечательно, Йохан. Мы остановились в одном очень приятном доме. Теплая ванна, мягкая постель, чашка крепкого кофе, что еще нужно?
— Ну, некоторым этого явно показалось бы мало. У вас хороший характер для женщины, — Пайпер посмотрел на нее внимательно, и когда БТР притормозил, заботливо поддержал под руку.
— У меня хороший характер для военного хирурга, — ответила она. — Трудно быть хирургом на войне с капризным характером. Надо иметь терпение. И со многим приходится мириться.
— Да, но надо же еще иметь недюжинный ум и храбрость. Невероятное сочетание. Я всегда удивлялся, что такая женщина, как вы, выбрала тяжелый, мужской труд. Многие бы предпочли дорожку попрямее, да и поглаже. Без кочек, — добавил он многозначительно.
— Я рано осиротела, Йохан, мне пришлось самой зарабатывать на хлеб, — ответила она спокойно. — А Первая мировая война сама подсказала, кем быть — сестрой милосердия. В общем, выбор невелик — либо в солдатский бордель, либо в госпиталь. Я все-таки выбрала последнее. А из санитарного обоза Первой мировой — прямая дорога на медицинский факультет, тем более опыт у меня уже имелся немалый.
— Вы смелая. И вы блестяще справляетесь. Скажу честно, я восхищаюсь вами. Я не встречал таких женщин. Вообще.
— Спасибо, Йохан. Сначала было необыкновенно трудно. Порой хоть плачь, да кому поплачешься, и времени нет, человек перед тобой умирает, хоть в лепешку разбейся, а делай что-нибудь. Потом уже опыт стал помогать. Не скажу, что стало легко, но как-то привычно. Просто я делаю то, что должна. Чему меня учили или научилась сама. Стараюсь победить смерть, хорошенько дать ей по морде, как говорится. И иногда получается…
Не успела она закончить мысль — все потонуло в сплошном грохоте. Американская артиллерия открыла шквальный огонь.
— Проверяют, нет ли мин перед передним краем, — заметил Пайпер. — Сейчас «Джордан» двинется. Приехали, фрау Ким, осторожно, — БТР остановился у широкой палатки с красным крестом. — Спускайтесь, доктор Вилланд ждет вас.
Она спрыгнула с БТРа, Пайпер поддержал ее за руку, потом помахал на прощание.
— Будьте осторожны!
И скомандовал водителю:
— Поворачивай. На командный пункт.
Обстрел все усиливался. Среди взрывов послышались плескания и шорох тяжелых снарядов.
Маренн юркнула в небольшое углубление, похожее на воронку. Вдруг опять все стихло. Казалось, какая-то необыкновенная сила разом подавила все звуки.
— Внимание! Приготовиться! — донеслось с передовой.
Маренн выбралась из воронки, стряхнула землю, отбросила волосы со лба. Сначала показалось, что ее оглушило, и в глазах не то что двоится — троится. Даже без бинокля было видно, что внизу, вокруг шоссе, там, где стояли ряды придорожных деревьев, все заполнило сплошное движение людей и машин. Черными, окутанными дымом громадами ползли «шерманы» с белыми звездами на башнях. Позади и впереди танков бежали пехотинцы.
Воздух опять застонал от гула артиллерии. Это уже заговорили пушки с немецкой стороны. Множество разрывов кромсали участок поля, где все сильнее и сильнее развертывалось движение противника. Несколько танков и автомашин вспыхнули дымными кострами. Однако передние катили на предельных скоростях. Они неудержимо приближались. Почти вплотную подошли к высоте, но вдруг со стороны озера показались два «юнкерса». За первой двойкой шла вторая, третья… Артиллерия с обеих сторон прекратила огонь.
Воспользовавшись передышкой, Маренн вошла в госпитальную палатку. Доктор Вилланд собирался делать раненому противостолбнячную прививку и открыл заполненный спиртом металлический ящик, в котором хранились шприцы и иглы.
— Фрау Сэтерлэнд, — приветствовал он ее, обернувшись. — Вы видите, меня вырвали из полевого госпиталя, и я теперь делаю то, с чем обычно справляется батальонный врач, это с моей-то квалификацией.
— Я тоже не в клинике Шарите, — вздохнула она. — Но приказ есть приказ. Мы обязаны его исполнить. Готова оказать всяческое содействие.
Атака «юнкерсов» принесла плоды — движение на равнине застопорилось. Все пространство между шоссе и немецкими позициями покрылось стелющейся пеленой дыма и пыли. Сквозь зыбкую синеву в разных местах пробивалось пламя пожарищ. Только передовые танки еще продолжали движение. Но у самого перекрестка, где шоссе сходится с дорогой на Фруад-Кур, наткнулись на засаду — Пайпер замаскировал в перелеске несколько «пантер», которые неожиданно ударили в упор. И наступление американцев окончательно захлебнулось. До полудня они больше не предпринимали активных действий. После обеда вспыхнула яростная перестрелка, но и она быстро закончилась. Тем не менее раненых на перевязочном пункте оказалось довольно много. Маренн делала перевязки, вправила два вывиха, образовавшиеся при падении в траншеи, но больше всего времени занял связист с тяжелым кровотечением, который получил проникающее ранение в живот, когда восстанавливал под обстрелом оборванные провода. Остановить кровь и снять болевые спазмы удалось только при помощи лекарств, которые Маренн привезла с собой из Шарите, с обычным полевым набором медикаментов парню пришлось бы туго.
