— Уходи. Сейчас же! — Неужели она по его тону не понимает, что это необходимо? Он должен заставить ее уйти.
— Дженнет, я уверен, кто-то идет сюда. Если ты сейчас же не уйдешь отсюда, сама знаешь, что будет.
— Понимаю. — Она облизнула губы. — Тогда спокойной ночи.
— И не возвращайся в дом по главной дорожке.
Дженнет повернулась и пошла к выходу, но, со скрипом открыв дверь, задержалась и сказала:
— Спасибо, Мэтью, что не скомпрометировал меня.
Мэтью смотрел ей вслед, молясь, чтобы никто не видел, как она вышла из оранжереи, а потом, услышав голоса, взял свечу, вышел в дверь и направился прямо к идущей по дорожке группе.
— Сомертон, — кивнул Мэтью. — Леди Селби. Чудесный вечер, не правда ли?
— Да, по-моему, погода стала намного приятнее. — Вдовствующая леди Селби окинула его взглядом и посмотрела в сторону оранжереи.
— Это действительно так.
— Я слышала, в оранжерее есть интересные растения, — сказала молодая леди Селби. — Не хотите присоединиться к нам?
— Честно говоря, я только что из оранжерей. — Он многозначительно посмотрел на Сомертона. — Там не на что смотреть.
Глава 16
На следующее утро, когда солнце пробилось сквозь облака, Мэтью вышел из своей комнаты, злясь на себя за то, что мог подумать, будто Дженнет по собственной воле придет к нему. Она любила Джона, а не его. Досада, которую он чувствовал, не давала ему покоя, и единственное, что могло избавить его от тяжких мыслей, — это быстрая и долгая скачка.
Он отправился в конюшню и, пока конюх седлал для него мерина, с восхищением смотрел на лошадь, жалея, что теперь не может позволить себе иметь такое великолепное животное. При той скорости, с которой продвигался его план с Дженнет, он, вероятно, никогда уже не сможет купить себе лошадь.
Сев в седло, Мэтью направился по дорожке в лощину. Серое ноябрьское небо и пронзительный ветер приносили холод, но нисколько не охлаждали его бессильный гнев. В раздражении, сжав каблуками бока лошади, Мэтью пустил ее быстрым галопом, оставляя позади серо-коричневый пейзаж.
Когда он поднялся на вершину небольшого холма, перед ним появился вдовий дом. Переведя лошадь на медленный шаг, Мэтью рассматривал постройку, а приблизившись к ней, увидел перед домом привязанную к изгороди лошадь.
Странно. Всего одна лошадь, так что, решил Мэтью, это не любовное свидание. Он подумал, что, быть может, ездок болен или покалечился и остановился в доме, чтобы отдохнуть. Понимая, что лучше проверить, Мэтью подъехал к привязанной лошади и, заметив, что с кобылой, очевидно, все в порядке, вошел в дом.
— Эй! — крикнул он.
В маленькой гостиной вся мебель была покрыта пыльными белыми чехлами, а с потолка свисала паутина. Почему у кого-то появилось желание войти в этот старый дом? Вернувшись в холл, Мэтью подошел к лестнице и крикнул:
— Есть там кто-нибудь?
— Я наверху, — отозвался приглушенный женский голос.
— Все в порядке? — Он пошел вверх по лестнице, чувствуя, как у него по спине бегут мурашки страха. Должно быть, с леди что-то случилось, если она оказалась одна в этих развалинах — дом, казалось, мог рухнуть в любую минуту.
Он ступил на верхнюю площадку лестницы как раз в тот момент, когда Дженнет показалась на пороге одной из спален.
— Мэтью?
— Какого черта ты здесь делаешь? — Его страх превратился в негодование. — У тебя здесь встреча с кем-то? Быть может, с Энкрофтом? — Мэтью подошел ближе. — Или тебе больше по вкусу Хантли?
Выронив папку для эскизов, Дженнет скрестила руки на груди.
— Как ты смеешь предполагать такое?!
— О, смею! — Гнев и ревность смешались в нем, образовав опасное соединение. — А почему еще женщина может находиться одна в такой хибаре?
С глазами, сверкающими, как лед Северного моря, Дженнет сделала два шага к Мэтью и, прежде чем он успел что-либо понять, влепила ему такую пощечину, что у него возникло ощущение, будто ему в лицо вонзилась сотня заноз.
— Моя горничная больна и тебе лучше, чем кому-либо другому, должно быть известно, что я не завожу любовников, — прошипела Дженнет.
Как ей удалось вытащить на поверхность всю переполнявшую его ревность?
— Ты права, — устыдившись, ответил Мэтью. — Я должен извиниться за свое поведение.
— Что ты сказал?
Улыбнувшись, он привлек ее к себе.
— Я сказал, что ты права.
— Почему ты здесь, Мэтью?
Он отметил, что Дженнет ничего не сказала о том, что он прижимает ее к груди.
— Я увидел одинокую лошадь и подумал, что наездник, возможно, пострадал и ищет здесь приюта. А ты зачем здесь?
— Не затем, чтобы встретиться с любовником. — У нее слегка покраснели щеки, и она отступила на шаг. — Леди Астон попросила меня взглянуть, что нужно сделать, чтобы обновить этот дом.
— Почему она обратилась к тебе?
— Потому что я люблю переделывать комнаты. Я обновила дом брата и дом Эйвис еще до того, как она вышла замуж за Бэннинга. А еще я помогала Софии отделывать ее дом.
Мэтью не сомневался, что при ее художественном вкусе результат работы будет замечательным. А она даже сейчас, в фартуке поверх бледно-зеленого утреннего платья, была неповторима.
— Не слишком ли запущен этот дом? — спросил Мэтью, глядя на отклеившиеся обои и растрескавшиеся доски пола.
— Нет, на самом деле потребуется довольно много работы, но он не безнадежно разрушен. — Взяв Мэтью за руку, Дженнет повела его за собой в спальню. — Посмотри на это окно.
— Окно как окно, — взглянув на него, пожал плечами Мэтью.
— Нет, — Дженнет закатила глаза, — это палладианское окно. Оно выходит на юг.
— И?..
— И ты совершенно ничего не знаешь ни о свете, ни о цвете и вообще ни о чем, — всплеснула она руками. — Это окно — прекрасный палладиан, выходящий на юг. Через стекло проходит весь солнечный свет, он согревает комнату, и все в ней делает ярче. Комната великолепно подходит для спальни пожилой вдовы.
— Она прекрасна, — улыбнулся ей Мэтью, заразившись ее восторгом.
Дженнет принесла из холла папку для эскизов и быстро сделала набросок комнаты.
— О, я просто влюблена в эту комнату. Теперь представь себе светло-зеленый шелк на стенах, шторы с растительным рисунком и мебель из более светлого дерева.
Как ни старался Мэтью, он не мог представить комнату так ясно, как, несомненно, видела ее Дженнет.
— Но эта комната не очень большая.
— Совершенно верно! — обернувшись к нему, усмехнулась Дженнет.
