в крошку.
– Это моя охрана. Извини, совсем забыла скорректировать наш маршрут.
Ох, ну да. Охрана. Всего-то.
Я все еще пытаюсь осознать, что женщина, которую я хочу, так востребована, что ей приходится отгораживаться от мира при помощи телохранителей, когда она возвращается.
– Они все время за тобой ходят?
– Чаще, чем мне того бы хотелось, – морщится Асия.
Кивнув, открываю дверь взятой в аренду тачки. Захлопываю за ней, когда Асия устраивается на сиденье, и обхожу капот. Надо бы что-то сказать, но в голове такая каша…
– Почему Артур?
– О, ты знаешь, как его зовут...
– Благодаря отцу.
Асия отводит взгляд. Кажется, ей все-таки неловко от того, что она так долго скрывала от меня сына. Если у нее и была уверенность, что она поступает верно, то теперь та пошатнулась. Даже интересно, что этому поспособствовало.
– И что? Тебе не травится? – сводит брови.
– Не знаю, – кошусь на нее. – Скорее, мне нужно привыкнуть.
– Привыкнуть к имени?
– К имени, к тому, что у меня вообще есть сын. Надо же. – Разговор вновь заходит на зыбкую почву, и потому я увожу его в сторону: – Так это что-то ваше национальное?
– И да, и нет. Артур – довольно универсальное имя на самом деле. Я ведь не знала, где мы в конечном счете осядем. Так что при выборе имени скорей руководствовалась его интернациональностью.
– Чуранова знала?
– А ты не понял? – усмехается как-то горько.
– Ты из-за нее ничего мне не стала рассказывать? Или почему?
– Я хотела. А потом увидела вас и… решила не лезть.
– Ну куда, Ась, куда не лезть, бляха?! – растираю лицо, чувствуя, что еще немного – и меня опять понесет. – Ладно. Это уже дело прошлое.
– Разве? – усмехается. – По-моему, Шура – твоя жена.
– Как ты понимаешь, это ненадолго.
– Что так?
– А ты как думаешь?
Глава 22
Асия
Его резкий злой вопрос заставляет сладко сжиматься сердце.
Ч-черт. Все же эти чувства абсолютно неистребимы.
Хочется орать. Ты любил? Ты ее любил?! И трясти, пока не признается, какого черта он сделал! Но мы же объявили негласное перемирие, да? К тому же у меня вроде как нет никакого права об этом спрашивать. Влад ничего мне не предлагает. А даже если бы и предложил – смешно. Нам все равно не быть вместе. Столько лет прошло, что нет смысла и пытаться. Это просто инстинкт, наверное – тянуться к нему.
Молча отвожу взгляд. Пусть они что хотят делают. Я буду над этим. Шурка изначально не с того начала. Мне ее совершенно не жалко.
Приоткрываю окно, впуская в салон густую южную ночь. Ловлю ладонью ветер. Дорога здесь непростая. Взгляд Влада прикован к ней, но иногда я все же чувствую, что он соскальзывает и на мой профиль. Возможно, не я одна боюсь заговорить. И это что-то новое. В нем. В нас. Эта чуткая осторожность. Боязнь сделать что-то не так. Навредить. Сказать лишнее. Ранить. В прошлом изранив друг друга едва ли не до смерти. О да… Себя я тоже не обеляю.
Молчим всю дорогу до дома.
А я думаю о том, как, должно быть, нелегко ему дается это молчание. Наверняка же у Влада накопилась куча вопросов про сына. Но он как будто еще не готов нырнуть в его мир, и ему нужно собраться с силами перед этим.
– Артур уже спит, но если хочешь, мы можем зайти на него посмотреть.
– Если это его не побеспокоит.
– Да его пушкой не разбудишь, – смеюсь я. – Пойдем.
Выхожу, не дожидаясь, когда Влад откроет для меня дверь. Дико пахнет какими-то цветами и морской солью. Свежий бриз раздувает волосы. Разволновавшись, оборачиваюсь. Худяков не отстает от меня ни на шаг. Мрачный. Сосредоточенный и нетерпеливый.
– Ма-а-ам, я не одна, – кричу, заходя в дом.
Мама показывается из гостиной. На миг ее глаза потрясенно расширяются, но практически тут же она берет себя в руки.
– Влад! Как я рада тебя видеть.
– Правда? – недоверчиво и как-то… неуверенно, что ли, хмыкает тот, поигрывая в кармане ключами.
– Да! Хотите чего-нибудь выпить? А может, поужинать, Ась?
– Нет, мам. Я устала. Мы ненадолго. Только зайдем к Артуру.
– Не буду вам мешать, – понятливо качает головой.
– Пойдем? – перевожу взгляд на Влада. Он сглатывает. Откашливается. Переступает с ноги на ногу. Эта неуверенность так ему чужда, что мне хочется обнять его и заплакать. Но он, конечно, никогда не примет жалости, поэтому остается лишь делать вид, что я не замечаю, как его размазывает.
Домик у нас хоть и уютный, но небольшой. Коридор, поворот, и вот мы уже у детской. Пропускаю Худякова вперед. И только потом сама захожу в комнату. Здесь горит тусклый ночник, я тянусь к светильнику, чтобы дать возможность Владу рассмотреть Артура получше.
– Не надо света. Вдруг разбудим? Не хочу его беспокоить.
Я киваю с болезненным чувством, распирающим грудь, понимая, что у Влада от эмоций вибрирует голос. И ничего, ничего не может тронуть мать больше искренних эмоций, направленных на ее ребенка. За одно это я готова простить Худякову все на свете.
– Может, подойдешь ближе? – мягко интересуюсь я. Неотрывно глядя на сына, Влад кивает, но с места так и не двигается. Я шагаю к кроватке первой, давая ему шанс справиться с эмоциями, сохранив лицо.
Опускаюсь на колени на пол в ногах у Арчи.
– Он такой маленький.
– Ну, вообще-то для своего возраста он очень высокий, – кошусь на Влада. – Не знаешь в
