что вообще должно считаться на самом деле разговором. Солоха продолжает, потому что конечно она это делает. Она всегда объясняет, как будто она учит Веселину не только знахарству или ведьмовству, но и чему-то ещё. Чему-то большему. Может быть она учит её быть человеком, пока все остальные кого Веселина знает, хотят чтобы она прекратила им быть.
— Я знаю тебя и знаю её. Вы паниковали. Вы обе, конечно, выразили свои причины в какой-то форме. Сказали о том как заботитесь друг о друге, но это были бы монологи. Ты бы сообщила свои причины, свои извинения. Она сделала бы тоже самое. Вы обе сказали бы о том что любите друг друга и всё. Это не разговор. Это перечисление фактов, когда тому, кого ты любишь приходиться смириться. Это даже не компромисс.
Веселина поджимает губы, следуя за наставницей. Она не знает что ответить, поэтому молча слушает. Когда впереди появляется розовая с золотом дымка Хозяйской Руки, внутри которой существует дворец, Веселина с трудом удерживается от того, чтобы с облегчением выдохнуть. Это почти мучительно неловко, когда Солоха оставляет её, чтобы скрыться среди деревьев.
Вернувшись домой и глядя в лицо встречающей её матери Веселина задается вопросом о том, чем на самом деле является настоящий разговор. Она ничего не начинает, только здоровается, улыбаясь. Гадает о том, как именно рассказать о ещё одной встрече с волхвом. Теперь она знает его имя и цель.
Ничего не приходит в голову Веселины. Малахитница лучше справляется с тем, чтобы попытаться начать разговор. Это не о волхве.
— Я помню, как забрала тебя. Йома сказала, что я ничего не могу сделать с тем, чтобы ты стала духом. Нет ничего, чтобы твоя жизнь была длиннее. Живая вода омолодит тебя, но не сделает бессмертной. Я помню, как я дала тебе имя и назвала своей дочерью, решив игнорировать всё. Я решила, что ты моя и я не отдам тебя ничему и никому.
Веселина удивлённо моргает, глядя в зелёные глаза матери. Она не ожидает того, что слышит и понятия не имеет что сказать. Она глубоко любит, заботится и знает, что это взаимно. Веселина понимает.
— Я тоже люблю тебя, — почти неловко говорит Веселина и, не зная как лучше, спрашивает, — чож Йома ведь всё равно помогает тебе искать способ изменить мою смертность?
— Да, — кивает Малахитница, улыбаясь и обнимает одной рукой Веселину за плечи и тянет за собой по коридору, — Она ищет. Расспрашивает духов, которых знает.
После подтверждения они идут молча. Длинный коридор кажется бесконечен. Веселина знает, что это не обман зрения. Дворец создан волей Малахитницы. На потолке вырезаны фрески, рассказывающие древние истории её жизни. То, что люди рассказывают друг другу и то, о чем они уже ничего не помнят или никогда не знали. Каменные мраморные стены, холодные на ощупь, украшены драгоценными камнями. Они собраны в сложную мозаику, изображающую горы и лес.
Веселина наклоняется к рукам матери, скользит глазами от двери до двери, гадая куда именно они идут и ничего не спрашивает. Каменный пол с растрескавшимися плитами, в щели которых было залито золото. Временами Веселине интересно, означает ли это что-то. Были ли эти плиты когда-либо целыми? В коридоре нет окон, но осколки звёзд перемешаны с драгоценными камнями в мозаике. Их света достаточно, чтобы было светло. Малахитница ищет слова, пока Веселина готовится слушать. Она думает о том, что Солоха сказала, что разговор — это больше, чем выразить свои мысли или сказать о любви. Веселина решает, что это не важно, пока ей и матери удобно. Она думает о том, что волхв очевидно вернётся и о том, что Ворса нужно рассказать о причинах его появления их в лесу. Веселина вспоминает о Илье и гадает, имеет ли смысл рассказать ему о волхве. Будет ли богатырь защищать их лес? Ей хотелось бы знать его немного лучше, чтобы иметь представление о верном ответе. Веселина знает, что Вакула уже ищет способы защитить Меднолесье. Может быть прямо сейчас он придумывает какой-нибудь механизм, который будет полезен. Что-то вроде капкана, но только для волхва.
Малахитница останавливается, всё ещё обнимая Веселину за плечи и молча притягивает её к себе крепче. Веселина запоздало понимает, что они стоят у дверей в её покои. Мать просто проводила её. Это вызывает немного разочарования, потому что Веселина надеялась, что они поговорят, даже если она на самом деле не знает о чём и как.
— Я люблю тебя, Янтаринка, — говорит Малахитница и целует Веселину в висок, крепко обнимая за плечи. Она вздыхает, наклоняя голову, и заставляет себя расслабиться. Она так явно волнуется, что Веселина не знает как бороться с огненными всполохами вины внутри своего сердца.
— Мама, я в порядке, — немного беспомощно говорит Веселина. Этого недостаточно. Крепкой хватки тоже не хватает. Малахитница держится за объятия, чтобы выразить любовь, чтобы показать беспокойство. Это нельзя разрешить словами.
— Я знаю, Янтаринка, — она вздыхает, а через ласку в зелёных глазах пробивается беспокойство и горечь, — ты сильная. Я учила тебя. Солоха учила тебя.
Она не звучит так, словно верит в свои слова. Это задевает в Веселине что-то о чем она никогда не знала. Поджигает яростное возмущение, которое почти сразу же заглушается сырым чувством вины. Тушится влажностью в зелёных глазах. Веселина молчит в ответ, но Малахитница вздыхает, чтобы снова заговорить:
— Я постоянно борюсь с тем, что ты смертная. С мыслью, что я тебя потеряю. Я хочу, чтобы ты могла иметь всё, что хочешь. Я хочу чтобы ты имела длину жизни, которая не будет уступать моей. Ты говорила о том, что можешь найти волхва и что ты достаточно умна и сильна, чтобы победить его. Я знаю это. Я верю в тебя. Я просто не хочу, чтобы ты должна была учиться сражаться. Мне не нравится, что ты будешь сталкиваться с кем-то, чтобы защищать то, что считаешь своим. Я ненавижу то, что тебе нужно защищать себя. Ты моя дочь, я дала тебе имя.
Малахитница замолкает на мгновение, прежде чем сказать:
— Ты моё сердце, вынутое из моей груди.
Она улыбается почти горько и очень сладко. Она смотрит нежно и с обожанием и Веселина не может не обнять её крепче в ответ, чтобы выразить все неловкие чувства в груди и откинуть немного чувство вины.
— Я опять встретила волхва, — честно и невпопад отвечает Веселина, — Наставница была со мной, а пастух Дубыня на самом деле и сам когда-то был волхвом.
Веселина не говорит о появлении Ярослава, потому
