Локация запросто может ограничить скорость, ведь в системе представления Бетти про ускоренный режим ничего нет, и быть не может. Быстрый бег — да, это она поймет. Будем смотреть по очереди. И девушка, видимо, будет всё-таки первой.
— Почему? — удивился Скрипач.
— Да потому что она стояла ближе, — объяснил Ит. — До девушки нам рукой подать, а до мужика метров двадцать, не меньше. С учетом видимости, и с учётом воды… сам понимаешь.
— Может, попробуем поймать собаку? — предложил Скрипач. — Бегает она быстро, но у и нас с тобой с реакцией неплохо. Цоп, и готово.
— И что нам это даст? На кой тебе воображаемая собака? — удивился Ит.
— Чтобы не убили впоследствии, — объяснил Скрипач.
— Ага, конечно. Рыжий, ты или не доспал, или переработал в Китае. Эта собака погибла полторы сотни лет назад, и от неё даже костей не осталось. Заканчивай говорить глупости, и давай считать. Альтея, появление фигур и солнечных лучей нам сделай, пожалуйста. С точностью до сотой доли секунды. И нам нужна визуализация направления движения при входе в локацию. Сразу, без запросов. Вошли, и тут же всё видим.
— Если в локации не будет новых изменений, сделаю, — ответила Альтея.
— Отлично. Теперь по второй части, точнее, по следам, — Ит снова взял чашку с кофе. — Альтея, порядок появления следов верен? Первый — след крови и пули, второй — четыре царапины, третий — длинная царапина. Так?
— Второй и третий меняются местами. Второй появляется длинная царапина, потом — четыре царапины, — ответила Альтея. — Они последние.
— Но ты повела нас не к длинной царапине, а к четырем коротким, — заметил Скрипач. — Разве я не прав?
— Верно, — согласилась Альтея.
— Почему? — требовательно спросил Скрипач.
— Порядок появления царапин неправильно трактовала сама локация. Эмоциональный фон сконцентрирован на четырех коротких царапинах.
— Вот даже как, — Скрипач покачал головой. — Ясно, спасибо. Какая эмоция там доминирующая?
— Безнадежность, — Альтея помедлила. — Эмоциональный ряд усложнился, поэтому и трактовка стала более объемная. В доминанте находится безнадежность, дополнительные эмоции — отчаяние, страх, надежда, сожаление, раскаяние, боль, печаль…
— В общем, весь набор, — подытожил Скрипач. — Так, ладно. Поступим следующим образом. Делаем ещё три… нет, четыре захода.
— Почему четыре? — тут же спросил Ит.
— Смотри сам. Первый заход — смотрим девушку. Второй — делаем акцент на мужика. Третий — попытаемся отловить выстрел. Четвертый — царапины.
— Упреждение локации, — напомнил Ит. — Шесть минут никуда не исчезли.
— Знаю, — кивнул Скрипач.
— Ну и зачем тогда…
— А затем, что мы распыляемся, а я бы хотел рассмотреть всё досконально.
— Рыжий, что-то ты сегодня очень серьезный, — заметил Ит. — Мне за тебя неспокойно.
— Слушай, вот всё тебе не так, — рассердился Скрипач. — Шучу — чего шутишь? Серьезный — чего серьезный? Да, серьезный, потому что хочу разобраться с этим всем, и перейти уже к Китаю. Понял?
— Понял, понял, — Ит улыбнулся. — Ладно, я больше так не буду. Давай работать.
* * *
Девушка стояла неподвижно, подняв к небу лицо, на которое падали струи воды. Глаза её были плотно закрыты, губы сжаты в нитку, а выражение на лице застыло сосредоточенное и печальное. Простое черное платье с рукавами, длинною ниже колен, набравшее влаги, и облепившее тонкую, полупрозрачную фигурку, босые ноги. Длинные, чёрные волосы, по которым стекает вода, откинутые назад. Яркий, солнечный луч, бьющий через воду ей в лицо.
Девушку они наблюдали целых три секунды, а потом луч пропал, и девушка тоже пропала, словно её и не было. Но…
— Это Бетти, — сказал Скрипач. — Это точно Бетти, она похожа на ту детскую фотографию, но тут она старше. Лет восемнадцать. Но она худая.
— Да, она худая, — подтвердил Ит. — И при этом узнаваема. Знаешь, я думаю, что это не сама Бетти, а представление Бетти… о Бетти. Такой она видела себя. Или хотела видеть. Образ, пожалуй, немного гипертрофированный, тебе не показалось?
— Показалось, — согласился Скрипач. — Там было всё немного слишком. Слишком тонкая талия, слишком высока грудь, слишком густые волосы. Молодая красавица, принцесса.
— А ведь верно, — Ит улыбнулся. — Действительно, принцесса. Выходим?
— Погоди, — Скрипач задумался. — Тебе ничего не показалось странным?
— Ты о том, что вода и падала на неё, и одновременно проходила сквозь неё? — уточнил Ит. — Показалось. Думал, я не заметил?
— Да нет, не думал. Вроде. Ладно, пойдем, и зайдем снова, мужика тоже нужно будет рассмотреть.
* * *
Нет, это был не грабитель и не убийца, конечно. За полторы секунды, которые мужчина находился от них недалеко, удалось увидеть, что это был… правильно. Ариан, Ри, если угодно, или один из его бесчисленных двойников — но тоже идеализированный до крайности. Картинно-красивый, безупречный, прекрасный. Простая одежда, в каноне фильмов и сказок: кипенно-белая рубашка, мокрая, подчеркивающая мускулистый торс, свободные штаны, кажется, из шелка, с широким поясом, волосы длинные, густые, и, разумеется, угольно-черные. Рост — пожалуй, что повыше настоящего Ри, и уж точно на полголовы выше Ариана. Он стоял очень прямо, чуть отведя назад левую руку, и протягивая куда-то в пространство правую, которую держал ладонью вверх. Знакомый жест, приглашающий. Словно эта рука была протянута девушке, которой он предлагал на эту руку опереться.
— Ага, — сказал Скрипач, когда и эта фигура исчезла одновременно с померкшим солнечным лучом. — Из автобуса он ей выйти помогает, что ли?
Ит засмеялся, но тут же посерьезнел.
— Из трейлера, — ответил он. — Он предлагает опереться на руку, жест поддержки. Или приглашения. В любом случае, этот образ она, несомненно, очень хотела увидеть. Может, даже и видела.
— В мечтах, — Скрипач вздохнул. — Но ведь действительно хорош, чертяка. Во всех отношениях, — добавил он.
— Да, там про отношения было хорошо заметно, — кивнул Ит.
— Потому что мокрые штаны этому способствуют, — добавил Скрипач. — Мокрые штаны из очень тонкой ткани. И эти люди обвиняют в разврате нас, — сказал он недовольно. — А сами… в любом времени и в любой инкарнации…
— Да ладно тебе, — пожал плечами Ит. — Ну да, этот образ сексуализирован, и что с того?
— Да, собственно, ничего с того, просто вспомнил не к месту, — признался Скрипач. — Но да, тут уже вообще никаких сомнений в том, что Бетти являлась «принцессой», не остается. По образу стопроцентное совпадение. Что у нас там по плану? Выстрел?
— Он самый, — подтвердил Ит. — Выходим, пьём чай, и пошли дальше.
* * *
Сам момент выстрела, конечно, они не застали, мешало упреждение, но прибыли к нужной точке раньше, чем делали это во время предыдущих заходов. Когда подошли, обнаружили, что лужа крови медленно, словно бы нехотя, увеличивается, и что пуля, оказывается, видна, она проходила через отверстие в полу, как в замедленной киносъемке, и через несколько секунд скрылась с глаз.
— Вот, значит, как, — констатировал Скрипач.
— Что — как? — не понял Ит.
— Пуля. Ладно, неважно.
— Рыжий, кончай говорить загадками, — попросил Ит.
— Собаку убили в спальне, она, видимо, вертелась под ногами, — сказал Скрипач. — А потом… он что, получается, просто ушел, что ли?
— Видимо, просто ушел. Но непонятно, почему, — Ит задумался. — Хотя, знаешь, есть у меня одна мысль. На следующем заходе посмотрим, хорошо?
— Ты о чём? — не понял Скрипач.
— Первая царапина на полу. Она могла чем-то бросить в этого мужика, тебе так не кажется? — сказал Ит.
— И он после этого убежал? — Скрипач хмыкнул. — Сомневаюсь. Ладно, давай на выход, и заходим смотреть царапины.
* * *
Первая царапина действительно появилась практически одновременно с лужей крови, это они успели отследить. Вторая…
— Рыжий, слышишь? — спросил Ит.
— Слышу что? — не понял Скрипач.
— Убери в минимум наши переговоры, и послушай внешку, — предложил Ит. — Музыка, та самая. Видимо, следующая часть фразы. Альтея, ты зафиксировала музыку? — спросил он.
— Да, — ответила Альтея. — Во время предыдущих входов музыки не было. Сейчас она появилась. Эта часть фразы является фрагментом произведения…
— Мы знаем, — прервал её Ит. — Скажи, в какой момент появилась музыка?
— По времени локации музыка появилась на четвертой минуте, но она была не слышна вам, потому что проигрывалась на низкой громкости, и терялась в шуме воды. Вы услышали эту часть мелодии только тогда, когда звук стал громким максимально, — ответила Альтея.
— И чего же ты, Люся-ржавое-ведро, не сказала нам сразу о появлении этой музыки? — разозлился Скрипач. — Чего
