Совсем как Винсент.
— Я совсем на него не похож, — рычит Лэндон, пугая меня. — Я просто говорю тебе быть реалистом.
— Реалистом, — медленно повторяю я.
Он кивает, от него пахнет гневом.
— На самом деле, мне нужно, чтобы ты убрался из моего дома, — рычу я. — И если ты действительно думаешь, что она мертва, оставь меня в покое.
Лэндон вздрагивает. — Дорогая, ты должна выслушать…
— Мне не нужно ничего делать! — Я кричу. — Вы не мои Альфы!
Я опасно близка к тому, чтобы сломаться и повторить прошлогодний День Святого Валентина.
И я не буду делать это перед ними, двумя союзниками, которые, как я думал, у меня были.
Они думают, что Эйприл мертва. Я больше не могу быть рядом с ними.
Часть меня знает, что я не могу мыслить здраво. Моя внутренняя Омега убита горем, ее предали два Альфы, которые дали мне надежду.
Но все, что они сделали, — это помогли мне пережить Течку.
Мы не спарены, и уж точно мы даже не частичная стая.
Я была неряшлива, глупа и эмоциональна.
И сейчас это заканчивается.
— Черта с два ты не будешь, — рычит Ривер и спешит ко мне. Но я протягиваю руку, чтобы остановить его.
— Если вы меня вообще уважаете, — говорю я. — Если я вам небезразлична, вы уйдете. Сейчас же.
Их аромат густой и дымный, как будто они горят.
Лэндон серьезен, в то время как Ривер взволнован.
Я больше не могу быть рядом с ними.
— Вон, — повторяю я. — Убирайтесь и оставь меня в покое.
Я направляюсь в свою спальню, хлопаю и запираю за собой дверь и зарываюсь лицом в подушку.
Затем я издаю приглушенный крик, позволяя слезам снова захлестнуть меня.
Они думают, что она мертва.
Когда я наконец слышу, как хлопает входная дверь и звук отъезжающей машины, я позволяю себе перестать молчать.
Я позволяю отчаянию овладеть мной, мое тело сотрясается от рыданий до боли в горле.
Проходит время. Может прошло несколько минут или несколько часов, но, наконец, я перестаю плакать. Мое тело измучено, и я сворачиваюсь в клубок и шмыгаю носом.
Я имела в виду то, что сказала. Если Лэндон и Ривер действительно верят, что она… ушла… Им нет смысла околачиваться поблизости.
Неважно, думает ли мое сердце иначе.
С ними бы это все равно не сработало. Они слишком заняты. Их работа — это их жизнь, и они очень ясно дали понять, что делают для меня исключение.
Им стало бы скучно. Или я бы захотела слишком многого, как в прошлый раз.
Я хватаю свой телефон и вижу непрочитанные текстовые сообщения от них обоих. Я игнорирую их, не желая читать то, что они прислали.
Но когда я слышу, как открывается моя входная дверь, я ничего не могу поделать с надеждой.
Я не заперла ее после того, как они ушли, так что, возможно, они вернутся, чтобы поговорить.
Но о чем поговорить?
Они все еще не думают, что Эйприл вернется.
Тем не менее, я сажусь и направляюсь к двери спальни, отпирая ее.
Я направляюсь в гостиную, но их там нет.
Моя дверь оставлена широко открытой, снаружи врывается холодный ночной воздух.
Что за черт?
— Ривер? — Я нерешительно зову. — Лэндон?
Ответа нет.
Холодок пробегает у меня по спине.
Их ароматы приглушены и медленно развеиваются на ветру.
Их здесь нет.
Все в порядке. Дверь всего в нескольких шагах от нас.
Наверное, я слишком остро реагирую. Я уверена, что ее распахнул ветер.
Но когда я спешу к входной двери, чтобы закрыть ее, что-то закрывает мне рот, а чья-то рука обхватывает меня и толкает назад.
Я натыкаюсь на широкую грудь и удивленно ахаю, когда химический запах наполняет мой нос.
У меня нет времени сопротивляться. Я едва могу сформировать связную мысль, когда теряю сознание, темнота вторгается в мои чувства.
Я начинаю падать, но не замечаю, как ударяюсь о землю.
Я думаю, они были правы.
Я сдаюсь пустоте.
КОНЕЦ ЧАСТИ 1
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
Notes
[←1]
Pot meet kettle (ориг.) — используется для выделения ситуации, в которой человек обвиняет кого-то или критикует кого-то за то, в чем они сами виноваты.
Перевод от канала — t.me/aeosaetr
