обратно, но собрать армию и провести ее через Фесалию к перевалу… Нет, такое невозможно. Значит что? Значит, смерть Константина и нападение султана никак не связаны между собой».
Быстро догнав своих бойцов, Лава прошел в голову цепочки и взял из рук Филина повод своего жеребца. Ветеран мрачно глянул на командира из-под кустистых бровей.
— Сорока забрал лошадь и умчался вниз. Сказал, ты велел.
Лава утвердительно кивнул.
— Надо быстрее дать знать о том, что здесь творится, а мы с таким темпом не скоро доберемся.
— Это точно. — Взгляд старого венда прошелся по еле бредущим раненым бойцам.
Крутизна спуска сгладилась, скоро должна была показаться та самая лощина, где когда-то они встретили караван цезаря. Обернувшись назад, Лава коротко скомандовал:
— По коням!
Взлетев в седло, он подъехал к краю обрыва. Из-за редких деревьев открывался вид на лощину и ручей, где они останавливались в прошлый раз. Едва глянув вниз, Лава не удержался от восклицания:
— Вот те раз! Прямо место встречи какое-то!
По главной дороге спешно двигался большой отряд. Несколько повозок и не меньше сотни всадников. Присмотревшись, сотник без всяких сомнений выделил преторианцев, а еще через мгновение он удивленно закусил губу. Впереди колонны ехали трое, и если в двоих еще можно было сомневаться, то третий точно был не кем иным, как Великим логофетом империи Варсанием Сцинарионом.
Лава задумчиво почесал затылок. То, что эти люди выехали не на прогулку, было очевидно. Больше всего все это напоминало бегство, но представить, что тот мальчишка, которого он встретил не так давно в этой же лощине, переиграл всесильного Сцинариона, было трудновато.
— Хотел бы я знать, что все это значит? — В голове сотника закрутились противоречивые мысли: 'С одной стороны, я на службе у Великого логофета, но с другой, если он бежит, то значит, он уже не правая рука императора, а беглец и преступник. Кому мне следует хранить верность, бывшему логофету или новому императору? Вопрос вопросов!
Тут, он вдруг понял, что все его сомнения, сейчас, не имеют значения, потому что эти люди направляются к перевалу, то есть прямо в лапы к иберийцам, и явно, об этом не догадываются.
— Эх, пропаду я когда-нибудь за свою доброту! — Криво усмехнувшись, Лава ткнул Бешеного пятками. Тот недовольно всхрапнул, но послушно рванул в карьер.
Обгоняя цепочку своих бойцов, сотник по ходу раздавал команды:
— Джэбэ, Турслан за мной!
— Филин, остаешься за старшего! Веди всех к ручью и ждите нас там.
Жеребец, вырвавшись вперед, гордо вскинул голову и прибавил ходу, а в хвост ему пристроились азары Джэбэ и Турслан с тройкой своих батыров.
Тропа загудела под копытами коней и, делая петлю по лесу, вылетела на открытое пространство. Караван был на пределе прямой видимости, и Лава повел свой маленький отряд ему наперерез. Там сразу же началась суета, вокруг троих всадников выстроилось живое кольцо, а для отпора неизвестным начала выстраиваться кавалерийская полусотня.
Лава придержал Бешеного, переходя на шаг и давая понять, что атаковать не собирается. В караване, все поняли правильно. Оттуда тут же отделился всадник в шлеме с высоким гребнем и понесся навстречу. В пяти шагах он осадил коня, рванув того на дыбы.
Лава поморщился, позерства он не любил, а щегольский преторианец уже сыпал вопросами.
— Кто такие? Что здесь делаете? Почему…
Не дослушав, Лава оборвал преторианца на полуслове.
— Передай Великому логофету, что Лава Быстрый хочет поговорить с ним.
— Что! — Молоденький трибун обиженно взвился. — Ты как разговариваешь с туринским офицером, варвар!
Сотник лишь тяжело вздохнул.
— Делай что тебе говорят, сынок, а то господин твой сильно рассердится.
Спокойная уверенность, исходящая от варвара подействовала на преторианца сильнее слов, и он, косясь на стоящих за спиной Лавы степняков, все же развернул коня.
— Хорошо, ждите! — Шпоры врезались в бока породистого скакуна, и тот рванул с места в галоп.
Ждать пришлось недолго. Едва трибун домчался до каравана и открыл рот, как Варсаний тут же тронулся вперед. Увидев это, Лава тоже двинулся навстречу. Они встретились почти посередине, правда, Сцинариона уже догнали Василий и Зоя.
До слуха венда долетел женский голос.
— Если уж мы вместе, то секретов между нами быть не должно.
Не меняясь в лице, Варсаний пожал плечами, мол как вам будет угодно и тут же повернулся к сотнику.
— Вижу, живой. Это хорошо. — Губы Сцинариона изобразили улыбку. — А что с заданием?
— И вам доброго дня, господин логофет! — Лава чуть склонил голову. — Посылку, как вы просили, забрали, но с доставкой вышли трудности. Пришлось отправить через Восточную Фесалию.
Варсаний на миг недовольно скривился.
— Я же просил тебя не усложнять. — В следующее мгновение его лицо вновь приняло невозмутимое выражение. — Ведь говорил же тебе, в случае осложнений не заморачивайся, а просто выбрось.
Не дав ничего сказать варвару, в разговор встряла Зоя.
— Я начинаю терять терпение, о чем это вы? — Ее взгляд с вызовом устремился на логофета, и тот почтительно склонил голову. — Моя дорогая августа, не волнуйтесь. Я посылал сотника перехватить письмо Хозроя, но как видите неудачно. Поверьте, это никак не касается наших с вами дел.
— Поверить вам, — тонкие губы августы вытянулись в нить, — не смешите меня, Варсаний. Я что, похожа на дуру?
— Ни в коем случае, моя госпожа! — Сцинарион приложил ладони к груди и склонился в поклоне. — Просто все, действительно, обстоит так, как я сказал. Но в свете сегодняшней ситуации, это уже не имеет никакого значения.
Заметно нервничающий все это время Василий, наконец, не выдержал.
— Если все это не имеет значения, то какого черта мы теряем время. Того и гляди появится погоня, а вы мне тут голову морочите оба. — Он метнул яростный взгляд на сестру и Варсания. — Нельзя заняться всем этим, когда мы будем в безопасности.
— Вы абсолютно правы, мой император! — Сцинарион склонился теперь в сторону Василия, а Зоя ехидно процедила: — Вряд ли теперь мы хоть когда-нибудь сможем найти такое место.
Лава молча слушал эти препирательства до тех пор, пока Варсаний не произнес:
— Ты, сотник, со своими людьми присоединяйся к моей охране, а вечером, когда перевалим на ту сторону хребта, мы еще поговорим.
Отрицательно покачав головой, Лава встретил нацеленный на него взгляд.
— Это вряд ли, господин логофет.
По лицу
