ближайший ларек.
— Мой отец… он там.
Мы подошли к ларьку, где стоял пожилой мужчина с выражением беспокойства на лице. Увидев, что его дочь в безопасности, его глаза наполнились облегчением и благодарностью. Он низко поклонился нам.
— Я вам глубочайше благодарен, — сказал старик дрожащим голосом, — Вы спасли мою дочь от ужасной участи.
Старик рассказал нам о том, что конфликт был между его дочерью Софией и этим пьяным воином из-за того, что его дочь отказала последнему в замужестве. Банальная история. Мужик психанул, напился и решил силой увести девушку. Отягощало ситуацию то, что купец был должен значительную сумму самому воину.
Эдик кивнул, на его лице появилось мрачное выражение. Он повернулся к легионерам, указывая на пьяного.
— Отведите его…
— К префекту, — подсказал Радомысл, — он решает, какое будет наказание.
Когда легионеры утащили пьяного воина, толпа разразилась аплодисментами, восхваляя смутившегося лекаря как героя и защитника. Девушка и ее отец осыпали его благословениями. Даже Ага, всегда прагматичный, позволил редкой улыбке тронуть свои губы.
Мы продолжили путь по рынку. Радомысл торговался с торговцем из Персии, в результате дядя приобрел красивый ковер. Оставшаяся тройка легионеров превратилась из охраны в носильщиков. Я с Эдом и Агой попробовали экзотические фрукты. А возле торговцев рыбой я с Радомыслом слушали рассказы бывалого моряка, который красочно описывал далекие земли и мифических существ. Кажется, он пересказывал «Одиссею» Гомера. Вот ведь прохвост. Талантлив, конечно, но мошенник.
Мы походили еще немного по рынку, я сравнил цены с теми, которые знал в прошлой «поездке» сюда. Вывод, конечно интересный: при осаде — цены выше. Что, собственного, логично.
Вернувшись с рынка, мы провели остаток дня в дружной компании. Гор рассказывал про интересные случаи его службы в Царьграде, веселя Эстрид. Дядя поведал про доблестный поступок Эда по высвобождению девушки Софии из рук пьяного отвергнутого воина. Причем Радомысл сделал упор на «общении» воина и лекаря, один — на славянском, другой — на латыни. Метик, конечно, смутился и пытался оправдать свой импульсивный поступок.
Сегодня у нас был разгрузочный день. Феофил должен был донести до своего отца плод наших ночных посиделок — пакт о разграничении зон влияния между Царством Гардарики и Византийской империей.
А завтра мы встретимся с императорами на ипподроме. Ипподром был не только гонками. Здесь проводились самые разные мероприятия: от спортивных соревнований и охоты до представлений экзотических животных и театральных представлений.
Императоры часто использовали его, чтобы оценить общественное мнение, сделать объявления и даже подавить инакомыслие. Приветствия или насмешки толпы могли создать или разрушить имидж императора.
Что интересно, ипподром был плавильным котлом византийского общества. Люди всех социальных слоев, религий и национальностей собирались вместе, чтобы насладиться зрелищем и обсудить актуальные проблемы. Это было место, где формировались социальные связи и обменивался информацией.
Надеюсь, что Михаил, обожающий такие развлечения, будет благодушен. По крайней мере, Феофил на это рассчитывал.
Глава 19
Конец лета 827 г., Царьград
На следующий день я со всеми ближниками находился на ипподроме, в императорской ложе. Тут присутствовали оба императора с супругами и советниками. Аристократия развлекалась. Мне казалась роскошь ипподрома вульгарной, а рев толпы — раздражающим. Видимо, нервишки пошаливают.
Обширная арена под открытым небом была наполнена гудящей от волнения и жителями и гостями столицы. Внизу ревел ипподром, кипящая масса людей была увлечена зрелищем гонок на колесницах. Команды, обозначенные по цветам, яростно соревновались, доводя толпу до безумия.
Очередной круг скачек закончился шквалом пыли и криков, победитель превратился в пятно зеленого и золотого цвета. Толпа взорвалась, их крики эхом отразились от древних камней Ипподрома.
Император Михаил сидел на мягком троне со скучающим выражением на изнеженном лице. Он был одет в шелка и драгоценности. Не зная о его страсти к ипподрому, я бы никогда не подумал, что он сейчас играет на публику. Актер в нем пропадает изрядный.
Я сидел возле Феодоры, супруги Феофила. Эта была потрясающая девушка. Ее темно-каштановые волосы нежно обрамляли лицо, частично прикрытые вуалью из тончайшего шелка. Тонкие руки оливкового цвета скромно были сложены. Она была одета в струящиеся одежды насыщенного фиолетового цвета, украшенные сложной вышивкой и драгоценными камнями. На ее груди возвышается золотой крест. Царственная осанка выдавала ее статус.
С этой девушкой было приятно общаться. Она располагала к себе. Наверное, из-за этого меня и посадили возле нее. Сам Феофил при встрече подмигнул довольно скалясь. Видать, получилось уболтать Михаила на подписание соглашения. Поэтому я попробовал себя успокоить и вел светскую беседу с византийской императрицей.
— Как вам скачки, царь Ларс? — вежливо поинтересовалась Феодора.
— Ваше Величество, ваше сияние затмевает любые зрелища, — не растерялся я.
Нежная улыбка тронула ее губы. А что, я и так могу. В конце концов, пусть знает, что северный медведь тоже может быть галантным.
— Лесть от гардарского царя действительно редкий дар, — звонко рассмеялась императрица, — Добро пожаловать в Константинополь, Ларс. Могу ли я узнать, что привело вас в самое сердце империи?
— Сказания о великолепии вашего города достигли даже до далекого Хольмгарда, Ваше Величество. Я прихожу в поисках знаний, торговли и, возможно, проблеска мудрости, которая руководит вашим правлением.
Ха, я сам не ожидал, что могу так высокопарно изъясняться. Могу ведь, когда хочу.
— Мудрость — это путешествие, а не пункт назначения, царь, — ответила Феодора мелодичным голосом.
Какая интересная мысль, надо запомнить. Я по-новому взглянул на девушку. Меня приятно удивляет общение с теми, кто тут живет. Сначала Гор, потом Грамматик, сейчас Феодора. Кстати, будем льстить девушке, спасибо Гору, что располагаю информацией.
— Ваша борьба иконоборцами, Ваше Величество, говорит о том, что вы умелый путешественник.
Феодора снова рассмеялась. Видимо, я смог ее развлечь беседой.
— Вера — это основа нашей империи, царь, — сказала девушка, чуть задумавшись.
Ипподром пульсировал энергией гонок на колесницах. Шум толпы не мешал общению. Я заметил заинтересованные взгляды Феофила. Видимо, ему любопытно знать о теме нашей беседы. Пусть пострадает. Мстительный я, однако. Поведение Михаила на приеме задело меня.
— Вера — мощный инструмент, императрица, — прокомментировал я, — В плохих руках она может быть столь же разрушительной, как осадное оружие.
— И в умелых руках она может осветить путь к прогрессу и процветанию, — возразила Феодора, встретившись со мной взглядом.
— Бесспорно, — я развел руками, соглашаясь.
— Ваш народ стремиться к прогрессу и процветанию? — прямо спросила девушка.
Ух ты! Так она хочет
