боль разбитого сердца. Она ушла.
***
Алкоголь, бегущий по моим венам, сравним с наложением пластыря на зияющую рану — попытка, но она бессмысленна. Даже травка, которую я курил, не притупила постоянную боль в моей груди. Мой телефон лежит на кофейном столике, сообщения от Зейна остались непрочитанными, а звонки — без ответа. Прошло три дня с тех пор, как я сбросил атомную бомбу на свою собственную жизнь, и я все еще не могу даже дышать нормально.
Стук во входную дверь отрывает меня от погружения в жалость к себе.
— Открыто, — кричу я, не желая вставать.
Грейсон заходит внутрь, и его жесткое поведение меняется, как только он видит, в каком я состоянии. — Ты выглядишь дерьмово.
— Спасибо, придурок. Это все, что тебе было нужно? Теперь ты можешь идти.
— Нет, я не могу. — Он оглядывает меня и вытаскивает полупустую бутылку ликера из моей руки. — Ты пропустил тренировку последние два дня. Кэл недоволен.
— Черт, — ворчу я.
Я пытаюсь встать, но в итоге оказываюсь на земле, приземляясь на бок с глухим стуком. Грейсон бормочет проклятия себе под нос и приходит мне на помощь, пока я смеюсь. Как только я встаю на ноги и обретаю равновесие, я отталкиваю его.
— Скажи драгоценному чертову дяде Делейни успокоиться и что я, черт возьми, все исправлю.
На его лице появляется замешательство. — О чем ты говоришь? Какое отношение ко всему этому имеет дядя Делани?
— Кэл — это Доминик, блядь, Каллахан. — У него отвисает челюсть. — Да, я узнал об этом, когда Лейни представила нас на гала-концерте в субботу.
— Святое дерьмо.
— Я удивлен, что ты не знал. Разве вы двое не были близки с тех пор, как были детьми?
Он качает головой. — Мы были несколько лет, но наши родители никогда не были такими. А потом я на некоторое время уехала. — Я вижу, как он складывает все кусочки вместе, а затем вздыхает. — Так вот почему ты с ней расстался.
— Мне нужно было уберечь ее от опасности. Единственный способ сделать это, чтобы она была далеко от меня.
— Ты действительно думаешь, что он причинил бы вред собственной племяннице?
— Он уже угрожал ее жизни, — объясняю я. — Я не могу так рисковать. Я бы никогда не смог жить с собой, если бы с ней что-то случилось из-за меня.
Он прислоняется к стене, скрестив руки на груди. — Черт, чувак. Я понятия не имел.
Зная, что его девушка — лучшая подруга Делейни, желание задать ему миллион вопросов настолько сильно, что душит, но ответы никому не помогут. Я беру бутылку воды из холодильника и выпиваю половину, зная, что мне нужно протрезветь. Как только я закончу, я позволяю себе задать один вопрос.
— С ней все в порядке?
Грей смотрит на меня, и выражение его лица уже говорит мне, что это не так. Он пожимает плечами. — Она расстроена. Я думаю, это в основном потому, что она не понимает, но она доберется туда. На твоем месте я бы, наверное, избегал Саванны любой ценой.
Я вздрагиваю. — Она готова убить меня, не так ли?
Посмеиваясь, он кивает. — Это мягко сказано. Я почти уверен, что то, что она имеет в виду, немного менее гуманно.
— Чертовски здорово.
— Не беспокойся об этом сейчас. — Он делает шаг ко мне и протягивает руку. — Давай. Пойдем, введем немного еды в твой организм. Пусть впитает немного этого алкоголя в себя.
***
Я поднимаюсь по лестнице прямо в кабинет Кэла. Проведя вчера вторую половину дня с Грейсоном, я только разозлился еще больше. Ярость внутри меня накапливалась последние двадцать четыре часа, и сегодняшний бой — идеальное место, чтобы дать ей выход. Но сначала…
— Ты что, с ума сошел, черт возьми? — Кричу я, как только переступаю порог.
Он ухмыляется. — Что ж, я тоже рад тебя видеть, мальчик.
— Ты извращенный придурок. Ты настолько облажался, что угрожаешь причинить вред собственной племяннице?
Коварный смешок, исходящий от него, должен был бы напугать меня, но это не так. — Ты тупой сукин сын. Я бы прикончил собственную мать, если бы это означало продвижение вперед. Как, по-твоему, я оказался там, где нахожусь сегодня?
Он говорит искренне. Этот мужчина не жалеет никого другого. Больная часть меня может восхищаться таким уровнем самосохранения: никто не сможет причинить тебе боль, если ты не позволишь себе заботиться о ком-то. Однако я не думаю, что когда-либо опустился бы так низко, чтобы угрожать своей собственной плоти и крови.
— Да, ну, это оплошность с твоей стороны. Я расстался с Делейни после гала-концерта.
Его брови приподнимаются. — Это не значит, что она тебе безразлична.
Закрываясь от всего лучшим из известных мне способов, я ухмыляюсь. — У меня нет возможности заботиться о ком-либо. С ней было немного весело, но не более чем хорошенько потрахаться.
Я наблюдаю, как он пытается разобраться во мне. Наконец из него вырывается смех. — Возможно, для тебя еще есть надежда. — Он достает две сигары и закуривает одну, прежде чем передать вторую и зажигалку мне. — Во-первых, я был удивлен, увидев тебя с Делейни. Тесса, кажется, больше подходит тебе.
— Тесса — гребаная психопатка.
Он ухмыляется. — Я знаю. Вот почему она моя любимица. В ней есть немного мужества. Не то что Делейни. Она слабая маленькая дрянь — пошла в свою мать.
Слушая, как он так говорит о ней, мне хочется сравнять его с землей, но мне нужно правильно разыграть свои карты. Никакая часть его не может видеть, что каждая секунда без этой девушки рядом со мной — мучительна. Это единственный способ защитить ее от единственного мужчины, который, возможно, способен причинить ей боль похуже, чем я.
Глава 23
ДЕЛЕЙНИ
Мой будильник звенит, вытаскивая меня из единственного места, где я все еще могу быть с Ноксом — из моих снов. Я знаю, это жалко — все еще хотеть кого-то, кто разбил мое сердце на множество крошечных кусочков. Честно говоря, я виню себя больше, чем его. Все предупреждали меня, что он за парень, а я не слушала. Я сама навлекла это на себя.
Одеваясь и собираясь в школу, я даже не потрудилась ничего сделать со своими волосами, кроме как собрать их в беспорядочный пучок. Как только я закончила, я спустилась на кухню.
— Доброе утро, Солнышко, — приветствует меня Тесса, будучи чрезмерно милой, как и всю прошлую неделю.
— Еще слишком рано для этого, — стону я, но ей все равно.
Она подходит и ставит на стойку передо мной чашку. — Я приготовила тебе кофе.
— Хорошо, вот почему Бог дал мне близнеца. Спасибо.
— Рада, что я хоть на что-то гожусь, — шутит она, когда раздается звонок в дверь. — Это
