стене зала.
Журова слегка повела плечами: не за что, мол.
С четверть минуты они молчали. Палиенко нервно мял пальцы, явно не решаясь приступить к разговору, Журова терпеливо ждала, поигрывая плошкой с зеленым напитком.
– Мы тут переговорили с девочкой, которая с вами прилетела, – начал, наконец, Игорь. – Точнее, как: это Надя с ней разговаривала. Потом она рассказала обо всем Паше, а Паша уже – мне… – он снова умолк.
– Не знала, что Маша общается с Надей, – заметила Настя – исключительно, чтобы заполнить паузу.
– Я тоже не знал… Но не суть. Она нам – Наде, в смысле – рассказала про Дашу и Тимура… Ну, про то, что вы хотите снова сделать их людьми. И тебя тоже… – здесь Палиенко запнулся в третий раз.
– Так и есть, – с готовностью кивнула Журова. – В общих чертах.
– И еще она сказала, что монстры там, – показал он глазами на потолок – у землян вообще была привычка искать инопланетян где-то у себя над головой, – так ребят обработали, что те теперь не хотят возвращаться. Вернее, хотят, но не могут. Точнее… В общем…
– Снова в целом верно, – подтвердила и это Настя. – Им привита фанатичная верность страте. Это как секта – чтобы тебе было понятнее. Мозги напрочь промыты, ни о чем запретном и помыслить не можешь.
– Вот-вот, у нас та же ассоциация возникла! – живо подхватил Палиенко. – Секта. У меня когда-то давно, на Земле – я еще в школе учился – один знакомый в такую попал. Из параллельного класса. Какие-то там свидетели не то Ктулху, не то Иуды… Не помню. Не важно. И нам тогда как сказали: чтобы вытащить кого-то оттуда, нужно, чтобы этим занимался не первый попавшийся посторонний чел, а кто-то из близких сектанта. Брат. Лучший друг. Подруга. В общем, тот, кто искренне его любит и ценит. И если здесь все то же самое… С Тимуром понятно – все помнят, что вы были вместе. А вот Даша… Если не ошибаюсь, ты с ней даже почти не общалась…
– Увы, – оставив в покое плошку, развела руками Журова. – Но все ее близкие – родители, сестра – погибли на Земле. Здесь, как я понимаю, друзей она тоже не завела…
– Не совсем, – мотнул головой Игорь. – Ну, то есть… В общем, одно время мне казалось, что Даша ко мне неравнодушна. Ну и я тоже… В Виктории мы даже подумывали окончательно комнаты объединить, – проговорил он, резко понизив голос и покосившись куда-то влево.
Настя проследила за взглядом собеседника: там, через два столика от них, с напряженным лицом сидела Ира Зварыч. На Журову и Палиенко она не смотрела, сосредоточенно изучая пустую миску на столе перед собой.
– Потом Мамаев поймал ее с полным рюкзаком вещей, обвинил в измене – не знаю даже, справедливо или нет – и выгнал, – продолжил между тем Игорь. – Я в тот день под арестом сидел – из-за какой-то ерунды. После уже подумал, что меня специально устранили… Не знаю. Может быть. Но когда выпустили и узнал про Дашу – порывался идти за ней… Не особо при этом понимая куда… Удержали. Ира, вон, удержала, – на этот раз уже открыто кивнул он в сторону Зварыч. – На пару с Адой. Ада тогда еще нормальная была. А тут как раз сеятели к воротам пришли, ну и вообще… Не очень красивая, в общем, история – мягко говоря… Ну да что было, то было, из песни слов не выкинешь. Но если теперь я могу чем-то помочь… Поговорить там с Дашей. Попросить прощения… Не пойми меня неправильно: сейчас я с Ирой и бросать ее не намерен. Да и неправильно это было бы… Но Дашке хочу помочь, чем смогу… – почти жалобно выговорил он, опуская глаза к столешнице.
Слегка склонив голову на плечо, Журова смерила собеседника скептическим взглядом. Если это и есть идея «Артема» – послать с разговором к Даше плюшевого медвежонка, что мялся сейчас перед Настей – удачной ее трудно назвать. Что бы там между ними ни было год назад, сейчас Макаускайте, похоже, числит его в предателях – и нельзя сказать, что совсем уж несправедливо. А возможные оправдания Игоря, как волна о скалу, разобьются о его нынешние отношения со Зварыч…
– Нет, если вы считаете, что пользы не будет, а наоборот, выйдет только хуже… – пробормотал Палиенко, в душé, кажется, вполне разделявший Настины сомнения. – Если так – тогда, конечно, не нужно…
– Почему же? – поспешила пожать плечами Журова. Хуже-то уж точно не будет – просто потому, что хуже уже некуда… – Думаю, стоит попробовать. Спасибо, что предложил помощь. Я переговорю с Артемом, – вдруг трутень имел в виду что-то иное, а Игорь здесь просто случайно нарисовался? Едва ли, но вдруг?
– Хорошо, – кивнул Палиенко. – Кстати, об Артеме… Все хотел спросить, да случая не было: это который из Артемов? Тот, что летел с нами на «Ковчеге»? Или тот, что осаждал Викторию с таким черным медведем и перебил тогда остатки англичан и американцев? Или вообще какой-нибудь третий?
– Тот, что с «Ковчега», – ответила Настя. Пояснять, что тот же сеятель был и у Виктории, и что трутень, собственно, не сеятель, она посчитала излишним.
– Это хорошо, – с видимым облегчением заметил Игорь. – Тот, вроде, нормальный был… В общем, я готов, – проговорил он, поднимаясь. – Как только решите, что нужно – задействуйте!
– Договорились, – повесила на лицо любезную гримасу Журова. – Еще раз спасибо.
– Пока не за что, – с ответной улыбкой развел руками Палиенко и двинулся между столиков – к Зварыч.
27
Планета Новая Земля, база Тиньши, второй год в новом мире
– Олег!
«Артем» перехватил его на лестнице, когда Светлов, еще сонный, шел в столовую. Выглядел трутень так, словно в монструозном облике ему прищемили хвост и лишь из-за человеческой личины это не вполне очевидно. В голосе сквозило напряжение.
– Можно тебя на три минуты? – спросил «Борисов», когда юноша остановился и обернулся.
– Прямо сейчас? – недовольно скривился Олег. Задерживаться не хотелось: он обещал принести завтрак оставшейся в комнате с малышами Гале.
– Если возможно, –
