целом план сеятелей все равно обречен. Все остальные основатели, не считая меня, переступили порог без принуждения. А я… Даже допусти я в припадке безумия возможность вернуться – к кому? Зачем? Когда-то я беззаветно любила своих родителей – но они погибли. Наставник возил меня на Землю, показывал братскую могилу, в которой похоронены мама и папа. Еще у меня была младшая сестра – ее могилу я тоже видела. Там на надгробии даже имени не написано. Вернее, написано – чужое. Друзья… Те, что остались на Земле, тоже почти все мертвы. Те, что были на «Ковчеге»? Ха! Кто? Может, Ирка Зварыч, которая меня подставила? Или Мамаев, поверивший ей и выставивший меня за ворота Виктории? Или… – Макаускайте вдруг задохнулась, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы продолжить. – Или, может, человек, которого я готова была назвать любимым – и который безропотно позволил мне уйти на верную смерть? – проговорила она лишившимся вдруг эмоциональной окраски голосом. – Нет, трутень, в отличие от тебя, у меня нет ржавых якорей, цепляющихся лапами за старое. Я лечу – и счастлива этим. А ты… Ты уходи. Мне неприятно тебя видеть. Несмотря на все, что ты для меня сделала – ничего не могу с собой поделать. Уроды меня всегда бесили, извини. А ты – урод, и отлично это понимаешь. Уходи, трутень!
Не попрощавшись, Настя вышла в коридор. На этот раз из ее глаз не пролилось ни слезинки. Плачут люди. Или те, у кого есть шанс человеком стать.
26
Планета Новая Земля, база Тиньши, 4 дня до смерти Насти
– Можно присесть?
Настя подняла голову: возле ее столика стоял высокий светловолосый парень с блекло-серыми, усталыми глазами. – Игорь Палиенко, номинальный капитан беженцев из Виктории.
– Конечно, пожалуйста, – кивнула она, постаравшись добавить в тон нотку легкого удивления: что это, мол, вдруг кто-то ищет ее общества за ужином?
На самом деле, как раз чего-то подобного она ожидала. Более того, только ради этого и пришла этим вечером в столовую.
Сделать так ей велел трутень.
…– Изначально было ясно, что с Дарьей сложится непросто, – заметил «Артем». – Крючок, чтобы зацепить Тимура, у нас был – и это сработало. Начало срабатывать. А на нее… – он развел руками. – Эх, Маша, Маша…
– Нужно было найти опытного трутня, который бы прикинулся Дашиной сестрой, – буркнула Настя. – Хотя… Она сказала, что в курсе смерти настоящей Маши, – вспомнила Журова.
Для разговора они с «Борисовым» уединились в Настиной комнате. Журова сидела на кровати, забравшись на нее с ногами, прямо в «ковчеговских» ботинках, «Артем» в задумчивости прохаживался из угла в угол. Места для прогулки в тесном помещении было не то чтобы много, но ему, похоже, хватало.
– Да что она там в курсе! – недовольно поморщившись, бросил трутень. – Дарья видела могилу. Даже без подписи. Наставник ей сказал, что в ней похоронена Маша Макаускайте. Наставнику положено верить на слово.
– А он соврал? – уточнила Журова.
– Скорее всего, нет. Только это неважно: кроме его слов, у Дарьи все равно ничего нет.
– Вот я и говорю: нужно было найти матерого трутня. Он бы еще и для Тинг кого-нибудь изобразил… Да и я бы тогда тебе не понадобилась, – сообразила она, ничуть, впрочем, этой мыслью не смутившись. – Сплошная экономия бы вышла!
– Из-за всего случившегося – на Земле и здесь – сеятели зареклись нанимать исполнителей со стороны, – пояснил «Артем» после несколько затянувшейся паузы. – Даже если те сами придут к страте с предложением. Я – исключение. Еще недавно я был одним из них, они уверены, что понимают мои мотивы и способны контролировать поведение.
– А на самом деле? – прищурилась Журова. – Способны? Понимают?
– Насколько это вообще возможно в отношении таких, как мы с тобой – да. То, что мне нужно, я могу получить только от них.
– А что тебе нужно?
– Я разве не говорил? Мне казалось, тогда, на Ходынке, я с этого начал – возвращение в страту.
– Говорил, – подтвердила Настя. – Но страт – множество. Только ведущих – дюжина. В упор не вижу здесь того, что можно получить только от сеятелей!
– Двадцать восьмую касту – вот что. Не хотелось бы снова начинать восхождение с самого низа. Кроме всего прочего, повторяться просто скучно. А к сеятелям я смогу вернуться на ту ступень кастовой лестницы, с которой был низвергнут. Конечно, если заслужу свою награду.
– Ясно, – кивнула Журова. – Мечты, мечты…
– Ничего еще не потеряно, – хмуро бросил «Борисов». – Есть у меня одна мыслишка…
– Может, Тинг разбудим? – перебив собеседника, предложила Настя – идеи имелись и у нее. – Зря, что ли, мы ее тащили через полгалактики? Попробую с ней поговорить. А что, попытка – не пытка!..
– Разбудим обязательно, – неожиданно согласился трутень. – Но позже. С Тинг все очень сложно: она доброволец. И, в том числе из-за этого, лучше приспособлена к переменам и сильно опережает в развитии Тимура с Дарьей, да и тебя тоже – даром, что ты теперь трутень и плюешь на рамки. Разбуженная, она будет весьма опасна – не исключено, что, если ваш разговор не сложится, Тинг придется попросту убить. Так что давай лучше оставим китаянку на сладкое. А пока продолжим с Тимуром и Дарьей. Тем более, говорю же: есть мысль. Кстати, и Маша пригодится.
– Маша? – вздернула брови Журова. – Надеюсь, на этот раз не в качестве живого товара?
– Нет-нет, – рассмеялся «Артем». – Просто если я или ты кого-то в Тиньши о чем-то попросим – или даже просто что-то вдруг начнем рассказывать – это в лучшем случае вызовет настороженность. А если с тем же самым подойдет наша испуганная наивная девочка…
– И кого же и о чем должна будет попросить Маша?
– Узнаешь, – осклабился «Борисов». – Если все получится – узнаешь. Просто поднимись сегодня к ужину в столовую. Пристройся где-нибудь в уголке… Если моя задумка удастся – кое-кто к тебе подсядет. Если же нет… Тогда я ничего не понимаю в людях вообще и жителях Тиньши в частности! – хмыкнул он.
…– Благодарю… – неловко отодвинув стул, Игорь уселся напротив Насти, спиной к
