в столице страны, Киншасе, в результате партизанской атаки погибли люди, иностранцев пришлось эвакуировать… Вы и представить не можете, что там творилось.
— Если в Конго так опасно, почему Министерство иностранных дел Кореи не запрещает своим гражданам въезд туда?
— Потому что это необходимо людям, которые занимаются серьезным бизнесом.
Недовольный тем, что я ему не доверяю, турагент развернул передо мной монитор, на котором была открыта английская версия сайта Lonely Planet. На экране под заголовком «Демократическая Республика Конго» большими красными буквами было написано, что эта зона опасна для путешественников, а ниже мелким шрифтом сообщалось, что ситуация в стране крайне нестабильна, в некоторых регионах продолжается гражданская война и время от времени происходят атаки партизан. Прочитав текст на сайте, я лишь убедился в том, что делаю правильный выбор. Туда влияние Компании уж точно не распространяется. Решение было принято. Турагент вздохнул и сказал, что постарается сделать все возможное для того, чтобы организовать мне перелет и зарезервировать отель.
— Чтобы увидеть горных горилл, можно посетить национальный парк Вирунга, но я не знаю, проводятся ли сейчас экскурсии. Насколько мне известно, последний подобный тур организовали, когда я только начал здесь работать, то есть почти десять лет назад.
Я ответил, что по приезде обращусь в местное туристическое агентство и сам все разузнаю. Оглядываясь на тот момент жизни, я понимаю, что тогда вообще ничего не знал. Я позвонил менеджеру, ее голос звучал хрипло. Я сказал, что мне нужен отпуск, и она кратко ответила, что все поняла. Еще я позвонил Эрин. Мне пришлось соврать, что я собираюсь в деловую поездку, но если она и впрямь работает на Компанию, то, куда бы я ни поехал, она все равно узнает правду. А если нет, то знать это ей совсем не обязательно.
Конго
Сидя в самолете, летящем из Парижа в Киншасу, я был уже на взводе. Но не из-за волнения или азарта от поездки за границу. Оказалось, что неспособность сказать на иностранном языке то, что мне нужно, пугала меня сильнее, чем я ожидал. В тот момент, когда в Париже я, прождав трансфер в течение восьми часов, попытался заказать обед, я осознал, что мой английский, который я тренировал, решая тесты, разбился о барьер простого устного общения. Как я ни старался, официант меня не понимал. В итоге мне пришлось написать то, что я хотел сказать, и тогда я начал серьезно беспокоиться о том, как буду общаться в Конго.
Весь полет я сидел в кресле и пялился в иллюминатор. Сквозь облака время от времени виднелась красная африканская земля и зеленые джунгли. Заснуть я не смог, но, находясь в полудреме, избежал беспорядочного потока мыслей в голове. Слава богу. Хоть какой-то плюс этой поездки.
Сколько же я так сидел? Через какое-то время потребовали пристегнуть ремни безопасности; за окном показалось Конго. Мы летели над широкими лугами, джунглями, потом в поле зрения постепенно появились крошечные домики, рядом с которыми были разбросаны стога сена. Когда самолет развернулся и пошел на посадку, в окно я увидел город. Я думал, что в Конго все дома деревянные или глиняные, как показывали в документальных фильмах, и был шокирован тем, что в Африке есть самый что ни на есть настоящий город. Конечно, я ожидал увидеть какое-то подобие города, но думал, что он будет лежать в руинах, потому что дома про Конго только и было слышно, что о гражданской войне, насилии и опасности. Однако город, который я теперь видел из иллюминатора, ничем, кроме мрачноватого ощущения серости, не отличался от обычной корейской провинции. Когда я вышел из самолета, все тело окутала африканская духота. Разволновавшись, я сделал глубокий вдох и буквально почувствовал, насколько тяжел здешний воздух.
Сотрудник миграционной службы нагло потребовал взятку. По-английски он говорил плохо, но, на удивление, смог разобрать мое произношение. То, что мы поняли друг друга, хотя говорили с ужасным акцентом, показалось мне настоящим чудом. От радости я даже дал ему взятку.
Продвигаясь на автобусе к центру города, я понял, что, вопреки моим ожиданиям, столица страны — Киншаса — город очень оживленный. Повсюду ездили машины, а люди сновали туда-сюда. Как я и думал, турагент ничегошеньки не знал. Потому что сам никогда сюда не приезжал. Естественно, у правительства Кореи была причина, по которой поездки сюда не запрещали. На перекрестке я приметил бронемашины со знаками Железного креста и эмблемой ООН. В некоторых зданиях виднелись пробоины, будто в них стреляли из пушек, но в остальном они мало чем отличались от тех, что готовят к сносу, чтобы на их месте построить новые, — я иногда видел такое в детстве.
Я осознал, что в Конго идет война, когда наш автобус остановился на светофоре. В окно я увидел стоящий на пустыре автобус, в котором из-за взрыва полностью отсутствовало водительское сиденье. Дети лет пяти-шести весело играли внутри развалюхи. Воистину жуткая картина, которая показалась мне мирной из-за детей. На светофоре загорелся зеленый, автобус поехал дальше, и автобус с детьми исчез за домами. Куда бы я ни посмотрел, все напоминало Сеул семидесятых годов.
Когда мы въехали в центр Киншасы, я увидел элитный район, застроенный высотками, среди которых сразу выделялась гостиница и дома, где жили иностранцы. Вокруг стояли роскошные особняки в колониальном стиле, и район чем-то напоминал европейский курортный городок. О какой, черт возьми, опасности говорил турагент?
Пятизвездочный отель вполне соответствовал своему статусу. Звезды гарантировали единообразие. Конечно, его нельзя мерить с лучшими отелями Сеула, но, по сравнению с отелями в центре нашей столицы, которые имели пять звезд лишь на словах, он был неплохо построен и довольно просторен. Прохлада кондиционера, работавшего в вестибюле, взбодрила меня.
Распаковав вещи, я подошел к стойке регистрации и спросил, организуют ли они туры. Сотрудник уточнил, приехал ли я в Конго по деловым вопросам. Я рассмеялся. Какие у меня могут быть дела, если я хочу отправиться в тур? Может быть, он плохо говорит по-английски или не понимает меня? Неудивительно, ведь он всего лишь сотрудник отеля в Конго. Мне казалось, что меня скоро начнет тошнить от постоянного непонимания. Но выбора не оставалось. Здесь не найти экскурсовода, который любезно расскажет о достопримечательностях, помахивая флажком. Однако после объяснения жестами и нескольких ответов невпопад я все же получил от него номер телефона турагентства и его адрес. Записав под его диктовку номер, я почувствовал, насколько измотан из-за смены часовых поясов. «Гориллы подождут», — пробормотал я и отправился в номер, где, упав на кровать, тут же уснул.
