Она закусила нижнюю губу.
— Знаешь, я думаю, нам лучше спрятать Никиту. Не надо, чтобы эти люди видели, как ты забираешь его. Вот… Я придумала! Мы его положим в большую спортивную сумку, у меня есть такая, и ты спокойно его вынесешь. Я сейчас ее достану.
Леха подмигнул Никите.
— Будем играть с тобой в одну секретную игру. Я тебя спрячу в потайное место и понесу, как будто тебя там и нет вовсе.
По глазам Никиты было видно, что он буквально влюбился в дядю Лешу.
* * *
— Я позвоню тебе завтра, — сказала Ольга на прощание.
Он кивнул.
— Буду ждать.
— Береги Никитку.
— Хорошо.
Леха нажал кнопку лифта. Ольга все стояла на пороге, словно чего-то ожидая. Лифт поднялся, лязгнули двери.
Она отступила в свою квартиру.
— Прощай.
* * *
— Никитеныш, ты там? — заговорщическим голосом спросил Леха, спускаясь в лифте с большой сумкой «Найк» в руках.
— Дядь Леш! — закричал ребенок. — А покачай меня еще разок!
— Хорошо, хорошо… Только ты должен сидеть тихо, как Мышка-Норушка, а то мы позорно проиграем.
— Ладно! А кто тогда выиграет?
— Выиграют злые гоблины. Ну все, мы выходим. Затаись!
Леха выскользнул из подъезда. Яркое вечернее солнце ударило в глаза после темноты коридора. Отойдя на несколько шагов, он поднял взгляд. Ольга смотрела на них из окна.
«Измайлов был полным кретином, раз не оценил такую женщину,» — подумал Леха и пошел к остановке.
* * *
Вести Никиту к себе домой Леха не решился: слишком уж много грязи, пустых пивных бутылок и прочих следов непутевой жизни. А если не домой, то куда? К Топ тоже нельзя без предупреждения. Вдруг у нее сегодня какой-нибудь хвостатый мужик гостит?
Оставались родители.
Но что подумает мама, когда он, на ночь глядя, притащит ей четырехлетнего ребенка в сумке? Она ведь наверняка заподозрит бог весть что.
— Ну все, вылезай, — сказал Леха, зайдя в подъезд родительского дома. — За героически проведенную операцию ты награждаешься…
— Чем? — затаив дыхание, спросил Никита.
— Катанием на перилах. Любишь на них кататься?
Никита пожал плечами.
— Тогда садись сюда, сейчас все узнаем. Только держи равновесие. Если что, я тебя подстрахую.
— Е-е-е-у-у! — пронесся Никита.
— Здорово? — спросил Леха.
— Ага! Еще!!!
— Ну залазь.
— Леша! — раздался с верхней площадки потрясенный голос мамы. Она держала в руках мусорное ведро и с видом, будто сейчас грохнется в обморок, смотрела на происходящее.
— Ой, мам, я тебе сейчас все расскажу…
— Я поняла, — прошептала мама, медленно опуская ведро. Глаза ее наполнялись слезами.
— Это сынишка одной моей знакомой, — попытался объясниться Леха. — Она просила с ним посидеть, а у меня дома… отключили воду. И газ. Я же не могу допустить, чтобы ребенок…
— Как же ты мог, Леша, скрывать от меня такое!
— Да ничего я не скрывал!
— А я-то как чувствовала…
Никитка удивленно переводил взгляд то на дядю Лешу, то на тетю.
Тетя вдруг подошла к нему и опустилась на корточки.
— Как тебя зовут-то, детка? — спросила она, почти плача.
— Никита, — неуверенно отозвался мальчишка.
— А я твоя бабушка.
* * *
Никита сидел за обеденным столом на стуле с подушкой и, болтая ногами в спущенных колготках, ужинал.
— На-ко, винегрету покушай! — настаивала мама. — Ох, бледный ты у меня какой… Личико-то совсем прозрачное.
— Я уже наелся, — виновато сообщил Никита.
— Ну, на вот тогда компотику. Будешь?
— Угу.
— Мам, — позвал ее Леха в другую комнату. — Знаешь, это ведь правда не мой сын.
— А чей же тогда? — испугалась мама.
— Я же говорю, что одной моей знакомой.
— А почему же у него глаза такие же, как у тебя в детстве?
— Да это тебе кажется!
— Значит, совсем не твой? — расстроилась она. — А я его уже полюбила…
— Бабушка! — неуверенно позвал ее Никита.
Та аж как-то обмякла.
— Что, мой милый?
— Можно, я не буду допивать компот? Я больше не хочу.
— Ну не допивай, — горестно согласилась она. — Почитать тебе книжку?
Никитка закивал.
— Дядя Леш, а ты куда? — спросил он, увидев, что тот одевает ботинки.
— Я к тебе завтра приду. А ты слушайся бабушку и чувствуй себя как дома, — сказал Леха, и тут же понял, что посоветовал ребенку несовместимые вещи.
ГЛАВА 10
Леха как всегда проспал, поэтому так и не успел позвонить ни Ольге, ни родителям, чтобы справиться насчет Никиты.
Но когда он вошел в приемную юридического отдела, то позабыл о всех своих благих намерениях: его крайне поразило праздничное выражение на лицах Насти и Таньки. Обе были довольные-предовольные.
— Я тебе говорила «но пасаран»,[9]— победно вещала Настя, — значит «но пасаран»!
— Чего это с вами? — настороженно поинтересовался Леха.
Заметив начальство, Танька торжественно отрапортовала:
— Разрешите доложить, товарищ Кобец, ваша любимая Помпадура покидает наш дружный коллектив!
— А мы остаемся, — хитренько добавила Настя.
У Лехи потемнело в глазах. Он стремительно кинулся к себе в кабинет и застыл на пороге.
Ярославна выгребала все из ящиков своего стола и завязывала в какие-то папки. Компьютера уже не было: видно, его куда-то унесли.
Леха притворил за собой дверь.
— Уходишь?
— Я не желаю больше сидеть с тобой в одной комнате, — проговорила Ярославна сквозь зубы.
Задела стопку бумаг, они разлетелись по всему кабинету. Леха кинулся ей на помощь.
— Может быть, ты объяснишь, что происходит? — почти заискивающе произнес он.
— Я ничего не желаю объяснять.
Леха схватил ее за запястье.
— Думаешь, я так просто тебя отпущу?! После всего, что было между нами?
