судя по её мировоззрению. Поэтому она вполне может быть ведьмой.
Ехать до Шонтéра им было долго, даже очень долго. Ярославцев уже десять раз пожалел о том, что предложил привести их к родителям. Но он же не знал насколько далеко они живут.
— Вы правы, нужно поесть, — согласился с их словами Иванушка, намекая.
— Мы всегда правы, — ухмыльнулась Рина. — Фил-дебил, — в рифму обратилась она к вампиру — набери адрес «Шоколадницы».
Тот весело спросил:
— А мы не встретимся с маразматичкой старой?
— Так будет даже повеселее, — одновременно ответили Риан с Киром.
— Это кафе? — поинтересовался Ярославцев.
— Лучшее из всех, где вы когда-либо были, — подтвердила Ворожея.
Они проехали мимо давно знакомого им парка, лавок с солёной карамелью, вишней и варёной сгущёнкой. Запах стоял всë тот же. Ярко-красные листья окружали всë пространство и на земле, и на тротуарах. Ничего не изменилось.
Глава 19
Концертмейстер убогой музыкальной школы Юмелия шла на работу. Это было поздно для обычных для неё рабочих дней, но уроков рано утром сегодня не было. Еë ярко-зелëные глаза были накрашены тушью с длинными чёрными стрелками и такими же чёрными тенями, растушëванными и переходящими в серый. Ее тёмные волосы были выпрямлены, что она делала очень редко, широкие губы накрашены нюдовой помадой, длинный нос и скулы выглядели меньше за счет контуринга. Строгий костюм и белая блузка смотрелись выгодно. От её духов с очень сложным ароматом исходил шлейф. Подростки обычно таких запахов не любят. По ним невозможно сразу сказать, что это за духи.
Юмелия была ведьмой, но знала гораздо больше, чем все остальные о магическом мире, что сумел отчасти сохраниться.
Группа с преподавателем открыли стеклянную дверь «Шоколадницы» и вошли в помещение, уставленной деревянными столиками. Маленькие жëлтые гирлянды украшали стены, с повешенными на них картинами старинных замков, и потолок заведения. Раньше их не было, но Рина всегда советовала Гоффарду сменить имя и повесить их. По середине находился прилавок с их любимым мармеладом, внезапно появившейся солёной карамелью в банках и карамелизированной вишней в пакетиках. Сиропов для кофе тоже стало больше: кокос, фундук, шоколад, шоколадное печенье, карамель, солёная карамель, ананас, бабл гам, мохито, клубника, кюрасао, ежевика, лаванда, арбуз манго, апельсин, дыня, гренадин, ваниль, топинамбур и кленовый. Они стояли во всю стену в стеклянных бутылках на 250 мл.
Днëм в будни посетителей не было. Но вкусно пахло кофе, трубочками со сгущёнкой и пончиками.
Из колонок тихо играла одна из песен плейлиста группы:
— There will come a poet
Whose weapon is His word
He will slay you with His tongue, oh lei oh lai oh Lord
Oh lei, oh lai, oh lei, oh Lord
He will slay you with His tongue, oh lei oh lai oh Lord.
Близнецы узнали «Soldier, Poet, King — The Oh Hellos». Рина часто ставила её на рингтон их будильника. Они помнили все слова наизусть.
Группа подошла ближе к прилавку, высматривая друга на кухне. Гоффард вышел, протирая стакан для сока.
— Ты сменил поставщиков? — спросила Ворожея, ухмыляясь. — Вижу шикуешь тут. Мы рады за тебя, — совершенно искренне произнесла та.
Он поднял голову на группу, широко улыбнулся, на его глазах образовались слëзы, которые тот сразу подавил.
— Где же вы были так долго? — спросил тот, ставя стакан на стол и обнимая всех четырех человек за раз.
— Элитная школа
— Для мажоров
— Мы теперь такие — парни дополняли слова друг за другом.
Ярославцев усмехнулся.
Они почувствовали древесный запах его одеколона, нанесённого так, чтобы он был слышен максимально ненавязчиво.
— Раньше продажи выше были у киосков в парке, а теперь у меня, — гордо произнёс тот, уходя обратно за прилавок.
— А я говорила! — воскликнула Рина. — Вот никогда вы не слушаете гениальных людей! — возмутилась она.
Ведьма всегда говорила мужчине о возможной раскрутке и улучшении кафе для большего количества посетителей. Всем было лень делать что-то. Они не слушали и ничего не предпринимали.
Надеялись, что всë дастся им из воздуха. Хотя выражалось это в группе и Гоффарде нечасто, и только потому, что они уставали.
Для Рины это было решающим фактором в выборе друзей. Она часто общалась с людьми, которые отказывались от любимого или высокооплачиваемого дела из-за собственной лени, нежелания учится и работать. Причëм обвиняли в этом то, что они не понимают тот предмет, который им нужен для поступления. При вопросе Ворожеи, что конкретно им может быть непонятно, те переводили тему.
— Что будете, господин Ярославцев? — спросила у преподавателя Рина, видя вопросительный взгляд человека, что минуту назад был уборщиком, немедля переквалифицироваясь в баристу.
У него разбегались глаза, смотря на стоящее сверху меню кафе на подносе с круассанами, накрытое стеклянной крышкой.
— Капучино, Эспрéссо, Мокко, Лáтте, Американо? Или может горячий шоколад, какао? Гранатовый, вишнёвый чай? Молочный коктейль с любым из этих сиропов, — указал тот на стену с бутылками.
— Я не эксперт в напитках, — признался тот. — Капучино.
— Добавить сахар, сироп? — тот взял бордовую кружку.
— Ничего, спасибо, — тот прокашлялся, — ещё лимонный эклер, пожалуйста.
— Здесь есть эклеры? — одновременно и удивлённо воскликнули они.
— На маскарпоне, — подтвердил мужчина, ставя кружку капучино с рисунком на нем и бордовую тарелку с эклером а комплект к кружке. На кофе был мужчина с открытым ртом, что ужаснулся, глядя в глаза собеседнику.
— Это же «Крик» Эдварда Мунка! — узнал Риан. — Как вы опять умудрились нарисовать такое на кофе?
Группа подошла к Гоффрду, возвращаясь уже с едой и на сегодня, и на запас.
Они сняли пальто, повесив их на спинки больших деревянных стульев, больше похожих на кресла.
Рина взяла ристретто, эклер манго-маракуйя, трубочку со сгущёнкой, баночку карамели, пакетик вишни, и ещё целый пакет с собой, слушая насмешку брата, не получит ли она ожирение или сахарный диабет, если будет столько есть. Сестра положила руки ему на плечи, говоря:
— Стараюсь догнать тебя, чтобы ты не комплексовал, братик.
Парни взяли в два раза больше, ничуть не удивив Гоффарда. Каждый взяли по одному малиновому, другому фисташковому эклеру, баночку карамели в два раза больше объектом, чем у сестры, пончику с бордовой и изумрудной глазурью, улитку с корицей, шоколадный круассан, слойку с яблоком, вишней. Только вот напитки отличались. Кир — карамельный латте, Фил — американо, Адриан — гранатовый чай.
Брови Ярославцева поднялись в удивлении.
— Это наш обычный перекус, — сказала Рина, усаживаясь удобнее.
Заиграла «The Horror and the Wild» — The Amazing Devil. В дуэте пели парень и девушка. Их голоса завораживали. Создавалось ощущение того, что пели они в
