голову такое пришло?
— Они целовались.
У Насти снова в три ручья побежали слёзы.
— Да брось! — Ворон чуть не выронил бутылку. — Кто тебе сказал? Клевещут наверняка!
Она упрямо покачала рыжей головой.
— Я своими глазами видела. И это не было случайностью, или по-дружески…
Эливерт посмотрел вдаль, снова на Дэини.
— Не верю! Кайл совершенно неспособен врать и изменять. Такого просто не может быть!
— Значит, научился, — угрюмо буркнула Настя, снова забирая у Ворона бутылку. — Против любви попробуй устоять…
— Да ведь он тебя любит, — развёл руками вифриец, — а ты — его!
— Раньше ты так не думал, — невесело усмехнулась Рыжая. — Было время, ты меня в этом разуверить пытался… Называл его бесчувственным сухарём.
— Раньше… — покривился Эл, — раньше у меня на тебя были вполне определённые виды. Я ревновал до умопомрачения. Вот и болтал всякий вздор, надеясь, что ты забудешь своего рыцаря и выберешь меня!
Пауза в разговоре затянулась. Настя внимательно разглядывала его притворно отстранённое лицо.
— Надо же! Впервые слышу от тебя такое…
Эл передёрнул плечами.
— Я старался избегать неловких разговоров всё это время. Ты замужем. Я женат. Зачем было касаться этих неудобных моментов нашего прошлого? Напоминать о подобном замужней женщине некрасиво. Тебе бы стало совестно и неприятно. Так ведь?
— А почему сейчас решил сказать? — спросила она уже на удивление спокойно.
— Надо же тебе хоть с кем-то поговорить честно и откровенно… — усмехнулся Эл. — Пусть это буду я. От Кайла ты сейчас правды не дождёшься. Он спрячется в раковину, будто рак-отшельник, и не вытянешь его оттуда даже силой.
Ворон улыбнулся ободряюще.
— Дэини, погоди хоронить свою семейную жизнь! Я думаю, он просто сбит с толку. Ну, знаешь, бывает у нас, мужиков, так… Слишком много всего свалилось разом. Дай ему время подумать! Кайл ведь не сказал тебе, что не любит больше, не сказал, что бросает тебя, не сказал, что хочет остаться с ней, верно? Он просто потерялся немного…
Ворон приобнял Настю за плечи и, хитро подмигнул.
— Всё пройдёт! Всё встанет на свои места. Мы просто уедем отсюда, и всё уляжется, забудется. Не стоит это твоих слёз, радость моя!
Настя ещё разок шмыгнула носом для порядка. Слёзы уже иссякли, и лишь мокрые стрелочки ресниц напоминали о том, что она плакала.
— Недолго я тебя утешала… Опять ты меня успокаиваешь, опять помогаешь, опять опекаешь… Неужто так всегда будет?
— Ой, не знаю, — усмехнулся Эливерт, — мне казалось, мы это всегда делаем поочерёдно. Я спасаю тебя, ты спасаешь меня, и снова я, и снова ты. Замкнутый круг… По правде сказать, у меня уже есть та единственная, которую я балую и опекаю! Но поскольку мой Воробышек сейчас далеко…
— Эл, — перебила его Дэини, уже серьёзно, без шуток, — Эши сказала, что всё вышло так ужасно, потому что вы с Вириян не любили друг друга и поженились только ради Граю…
Эливерт ответил не сразу.
— Любовь бывает разной, Рыжая. Разной. Я бы отдал жизнь за Вириян. Если бы я мог умереть… вместо неё. И я уверен, что она бы тоже пожертвовала собой ради меня. А о том, на что она была готова ради нашей дочери, я даже говорить не стану. Как назвать такое? — Глотнул из бездонной бутылки, помолчал немного и произнёс задумчиво: — Пожалуй, есть в этом мире вещи посильнее того, что люди считают любовью. И, знаешь, мне абсолютно всё равно, что там думает об этом премудрая Эши!
— А вы с ней…
— Ни разу, — покачал головой Ворон.
Настя долго молчала, глядя на него. А он долго молчал, глядя на Спящее море.
— А я ведь наивно думала, что ты был счастлив… — с горькой усмешкой произнесла Анастасия.
— Вот и продолжай так думать! — Эл наконец оторвался от созерцания моря, и глаза, серые и льдистые, как эта серебряная гладь, с вызовом уставились в лицо Рыжей. — Всё верно. Я был счастлив.
— Ты обещал быть честным и откровенным, — напомнила Настя, ничуть не пугаясь этого прожигающего насквозь взгляда.
— Тогда не спрашивай меня больше ни о чём! — он снова будто обращался к морю. — Зачем тебе неловкие разговоры? Ты их не любишь. Так не задавай вопросы, на которые не готова услышать ответ! Я ведь действительно могу быть честным и откровенным, Настия. Не пожалеешь потом?
Рыжая зябко поёжилась.
— Пойдём обратно! Холодно здесь.
— Замёрзла?
Ворон мгновенно стянул куртку и укутал её плечи.
— Не надо, Эл! — слабо запротестовала Настя. — Простынешь…
— Я северянин, холода не боюсь, — возразил тот.
Настя посмотрела на него исподлобья.
— Эливерт, пожалуйста… позови Кайла дальше ехать! Напомни, что время не ждёт! Что нам надо искать врага нашего… Я не вынесу больше здесь ни дня!
— Хорошо, — согласно кивнул Ворон, плотнее запахнув на ней куртку, будто она была маленькой девочкой. — Нам ещё в Сизый мыс и в Солрунг наведаться надо. Время, на самом деле, поджимает. Я его потороплю. Обещаю.
* * *
Они уже почти поднялись на крутой высокий берег, когда наверху появился Кайл. Очевидно, он шёл сюда, к морю. Но заметив, что Дэини возвращается в замок, остановился и поджидал на полпути.
— Я тебя потерял…
Настя так и не разгадала, чего в его голосе сейчас было больше: раздражения, беспокойства или смятения.
— Я гуляла, — холодно отозвалась она.
— Пошёл тебя искать.
— Неужели?
Настя царственным жестом скинула курточку, протянула Ворону.
— Спасибо, Эл.
И молча пошла к воротам замка.
Мужчины остались одни на тропе, уходящей к морю. И тень от крепостной стены падала на их хмурые лица.
* * *
— Что случилось? — вместо того, чтобы догнать жену, Кайл подозрительно покосился на вифрийца. — Она плакала?
— Нет, это она хохотала до слёз, — в голосе Эла проснулась привычная язвительность. — Ты сам не видишь, что ли?
— Почему? — полукровка озадаченно посмотрел вслед Дэини, не обращая внимания на едкий тон собеседника.
— Подумай! — посоветовал Ворон. — Ну, так, поразмысли немного — может, ей что-то не по душе…
— Ты о чём?
Эливерт вдруг с удивлением понял, что полукровка не притворяется, а действительно не возьмёт в толк, что он такого сделал.
— О том! — вспыхнул вифриец. — У Рыжей есть глаза и уши, Кайл. Надо быть слепым, чтобы не замечать, как эта печальная северная дева смотрит на тебя. И, что ещё хуже — как ты смотришь на неё!
— И как же я на неё смотрю? — с вызовом уточнил Северянин.
— Так, будто это она твоя жена, а не Дэини, — зло бросил Ворон.
— А ты иногда, — надменно процедил полукровка с высоты своего роста, — смотришь на Дэини так, будто она твоя жена, а не
