трогательности, чуть снижая общий градус. Который был такой, что задымилось у всех.
Герман закашлялся и тут же выступил распорядителем торжественной встречи:
— Возможно вы желаете что-нибудь выпить? Или, может, голодны с дороги? Позвольте за вами поухаживать, — его взгляд метался от блондинки к брюнетке так быстро, что казалось у него случится припадок.
— С какой дороги? — непонимающе нахмурилась златовласая.
Но граф уже нахально подхватил обеих вестниц под руки и буквально потащил к дому. Орифидриль и Мерианидель, которых я мысленно прозвал Орфи и Мерин, вопросительно посмотрели на меня. Я решительно помотал головой. Под ручки этих я водить не стану.
Такая толпа вливалась в дом ручьем, вестники задевали в коридоре своими крыльями всё, что было плохо закреплено. Пока мы дошли до гостиной, я потерял три бесценные вазы, по словам камердинера, упало две картины и один пуф был безвозвратно уничтожен.
— Господа, прошу! — швед заламывал руки и бледнел от непонимания, как принимать таких гостей. — Будьте добры, пройдите сюда. Берегите крылья!
Вестники неуклюже расселись за столом, пристраивая крылья, кто как мог. Свернув ещё несколько безделушек, они наконец устроились. После этого и остальные принялись искать себе места для приземления.
Шум передвигаемой мебели, шорох перьев и тяжелые вздохи закончились нескоро. Швед метнулся на кухню за самоваром и сервизом. Ему принялся помогать Еврипий, а за ними увязалась и Фрося.
Пернатые ожидали окончания суеты терпеливо, ничем не показывая недовольство. Кажется, и им стало любопытно рассматривать и узнавать людей с их странными ритуалами. Так что и размеренное чаепитие они неожиданно поддержали, подражая Герману, изящно взявшему чашку за тонкую ручку большим и указательным пальцем.
Чай вестников не особо удивил. Златокудрая Яхорсиниль даже позволила себе немного поморщиться, чем опечалила возрожденного ловеласа. Граф бросил на меня суровый взгляд и внес предложение:
— Может, желаете чего-нибудь покрепче?
Вот только бухать с ангелами нам не хватало. Я ответил осуждающим взглядом, но вестники оживились. Мерин пренебрежительно отставил чашку в сторону и лениво бросил:
— Сомневаюсь, что у вас найдется что-то, превосходящее небесный нектар. Но мы с удовольствием это проверим.
Меня же прошибло воспоминанием. Мой зависимый от яблок демон говорил, что его самогон хвалили даже владыки. Не к тому я, что надо сравнять счеты между мирами. Этот мохнатый знал владык! Чтоб его.
Я подскочил и побежал на кухню, провожаемый благодарным взглядом Германа. Не для того я так мчался, чтобы подсобить междумирным отношениям графа.
Кухня пустовала, как и обычно в последнее время. Чупаня не появлялся до этого момента. Но я знал, чувствовал, что демон никуда не делся, просто скрывается. И в этот раз на зов он тоже не откликнулся.
Но у меня был способ. Одна из первых печатей, выученных в этом мире, была снятием скрытов. Из начальной учебной программы обители, она как раз и была нацелена против способностей некоторых демонов.
А уж усиленная магией крови…
С каким-то особенным злорадством я обратился к кровной магии. Я ощущал всё это место, как часть себя. Участок у пруда немного болел, как расчесанная рана, что уже заживала. Подвал отдавал прохладой уверенности. У ворот слегка подгорало, наверное кто-то пытался проникнуть. Слабовато, даже внимания не стоит.
А вот кухня пылала во внутреннем взоре, как озеро лавы. Жар исходил прямо от центра этого священного места. Пустого стола с задвинутыми под него табуретами.
Мне не пришлось шевелиться и говорить. Я замер, вспомнив культистов и их жестокую науку. Добавил в плетение усложненный символ бездны, который использовали экзорцисты. Усилил кровью и с ехидной улыбкой воссоздал печать.
Перед глазами вздрогнула реальность, на мгновение всё затянуло туманом, затем он резко и пугливо разлетелся. В нос ударил запах крепкого алкоголя и вяленой рыбы. За этим пришел звук. Звон стаканов и довольное уханье. Свет загорелся ярче.
Застолье было в самом разгаре. Демон совершенствовался. Помимо простой закуски из рыбки, яблок и нарезки, добытой явно из холодильника, стол ломился от более изысканных блюд.
По центру на большом серебряном подносе покоился целиком запеченный поросенок. Румяные бока его уже были вскрыты, оттуда шел пар и аромат. Россыпь свежей зелени и овощей украшала поджаренную тушку, а Чупаня с видом археолога извлекал вилкой глаз.
С другой стороны к поросенку пристраивался бродяга-бомж Сэл, занося над черепом тесак.
На меня ни один, ни другой, не обращали ровно никакого внимания. Коса как-то сама появилась у меня в руках. Я аккуратно опустил оружие, подцепил тушку и дернул к себе, снося прочие закуски и посуду.
— Ну, добрый вечер! — гаркнул я, силясь вытащить лезвие из поросенка.
Изогнутый его конец застрял во внутренностях и получалось не очень. Так что я отозвал оружие, отпустив древко.
— Хозяин? — прогнусавил Чупаня и забегал мелкими глазками по помещению.
— Ой ли? — подверг сомнению я его вопрос.
На вилке в лапе демона был насажен выколупанный белесый глаз свинюшки. Сэл подпер подбородок одной рукой, не выпуская при этом из второй мясницкий нож.
— Накатить? — попытался демон решить конфликт и на столе с хлопками начали появляться бутыли.
— Сначала вы мне кое-что проясните…
Бродяга сразу как-то заскучал, но вдруг оживился, взглянув мне за спину. Усмехнулся в бороду и хмыкнул. Я не повелся на такую банальную уловку. Отвернись от них, пропадут.
Но Сэл не притворялся. Сзади раздался шорох и приглушенный вскрик. Нежный девичий голос принадлежал золотоволосой Яхорсиниль:
— Владыка?! — сдавленно проговорила она и, судя по звуку, грохнулась в обморок.
Глава 19
Кто владыка?! Какой владыка, у пернатых тоже они есть? Выбор, кого обозвали ответственным, был небольшим. Либо перепончатый волосатый алкоголик, либо потрепанный вороватый бродяга. Оба на вестников были похоже не больше, чем на прима-балерин императорского театра.
Обернувшись, я увидел что блондинка осела на пороге и отключилась, за ней стоял удивленный до крайней степени Мерианидель, немигающим взором уставившись на трапезничающих сомнительных элементов. Идеальное лицо его как-то перекосило, а сам он сбледнул.
Ох не нравится мне его выражение…
Сосредоточившись на впечатанном в себя обнаружении недружественных сил, я увидел целое светопредставление. Чупаня был натуральным демоном, пылал тьмой, как и положено исчадию бездны.
Вестники светились алым так интенсивно, что глаза заболели сразу. А вот Сэл выглядел человеком. Скорее даже обычным, неодаренным. Это как пустое место среди цветных бликов.
— Крылатых привел, — усмехнулся бродяга одобрительно и посмотрел на оцепеневшего Мерина немного плотоядно: — Давно не виделись, трибут.
— Я легат… — растерянно и не очень уверенно заявил тот.
— О, — Сэл наигранно впечатлился. — Ну поздравляю, что ли. Что, и дефектная эта тоже?
Я крутил башкой туда-сюда,
